– Ну что там?
– Мы нашли гнома, – донеслось из мрака впереди.
– Живого?! – это был мой вопрос. Лисса и «сестрички» поступили еще проще, рванув с места в карьер. Я бы и сам так сделал, успей китаянка привязать меня… или будь мои ноги способны на что-либо кроме вялого перетаскивания.
– Нет.
К этому моменту и мы с Венгой подошли достаточно близко, чтобы увидеть его – темный даже на фоне пола холмик рядом со светлыми мокасинами Марти.
– Он тут не один. Вон там еще… и еще…
– Четверо. Это часовые, – перешагнув через тело, Линда огляделась по сторонам, – охранявшие проход. Мы нашли, что хотели. Наверняка их основной лагерь был где-то здесь.
«Где-то» – значило где-то за дюжиной дверей в стене овального зала. Сам он был перегорожен посредине – справа масляно поблескивали суставчато-шестереночные останки какой-то древней машины, слева же от стены тянулась невысокая баррикада из ящиков, бочонков, столов и прочего, явно стащенного из соседних «домов» хлама. Вторая линия обороны, для стрелков – если кто-то и прорвется сквозь стражу на входе в тоннель, его накрывают перекрестным огнем. Да, место и впрямь подходящее, особенно если тут нет других выходов – охранять надо лишь один. Гномы, наверное, так и подумали…
…и ошиблись.
– Их основное кладбище, ты хотела сказать, – гоблин склонился над соседним телом, вцепился в наплечник, переворачивая… вернее, пытаясь перевернуть. – Тяжелый, ы-ы-ы.
– Полный боевой доспех гнома весит больше сотни фунтов, – насмешливо сказала дарко. – Это не считая топора и самого коротышки, хоть и усохшего. Тебе надо больше тренироваться в поднятии тяжестей, зеленый.
– Как только найду подходящий мешок золотишка, непременно начну.
Судя по раздавшемуся следом грохоту, Толстяк все-таки перевернул своего покойника.
– Занятно, хы-ы. Дыр от пуль нет.
– Человеческие пули эти кирасы не пробьют. Даже вмятин толковых не оставят.
– Ы-ы, знал я пару гномов, которые думали также. Их так и закоптили, с шибко удивленными мордами. Но в этих-то не стреляли…
– Не рубили, не жевали, – закончила вместо гоблина Францеска. – Но что-то же их убило.
– Темная, – неожиданно сказала Венга.
– Темная сила?
– Нет. Пыль рядом с телами.
Сбоку от меня раздался лязг, громкое шипение – и темноту рассек яркий луч.
– И верно, – голос дарко донесся откуда-то снизу. – Какие знакомые бурые пятна.
Сам я пока что видел только разноцветные пятна – и ничего больше. Переход от почти-тьмы к свету оказался слишком резок для моих глаз.
– А вот и ответ, – пятно с голосом гоблина, изогнувшись, что-то проделало с другим, более темным пятном… Задрал бороду, понял я, когда луч сузился, сосредоточившись на открывшейся шее – точнее, на жутком разрезе поперек неё.
– У этих – то же самое, – Марти успела зажечь свой фонарь, но трогать мертвецов не стала, просто подсветив сбоку. – Очень глубокая рана, почти до позвонков, и края разреза ровные, не рваные… Здесь поработал кто-то сильный и с острым, с хорошей заточкой, ножом.
– Или когтем. Знал я одного свиномордого, – завел привычную песню гоблин, – так он себе коготь на пальце отрастил и заточил специально под такие вот… фокусы.
– А где твой орк был год и два месяца назад, ты, случаем, не знаешь?
– В желудках у койотов. Ну так, в общем.
– Думаешь, он и привидением не оставил своих привычек?
– Думаю, что у вот этого, – гобл без всякого почтения пнул ногой тело рядом с баррикадой, – карман вывернут. Не похоже как-то на призрака.
– Понятно, – подойдя к стене, Линда взмахнула хлыстом, «подзывая» луч фонаря. Белый круг метнулся вверх и замер, осветив какой-то странный нарост – зеленоватый, бугристый, с пучком паутинно-тонких белых нитей, уходящих куда-то в глубину зала.
– Сигнализация.
Хлыст снова дрогнул, остановив руку китаянки на полпути к наросту.
– Так не делай. Может, она и сдохла, но у гномов есть иммунитет к этой дряни, а у меня – нет. И я не желаю выхаркивать легкие вместе с её спорами.
Кажется, Лисса побледнела. Я – так уж точно. Если бы дарко не успела…
Гномы вот не успели, хотя, казалось бы, чего проще – одно прикосновение, и все. Я знал, что будет потом – один ветеран, бывший кавалерист Шеридана, рассказывал, как они вломились в дом семейства полукровок. Он зашел последним и стоял дальше других, а побежал прочь первым – потому и остался жив.
Одно прикосновение, и нарост на стене с оглушительным треском лопается, выплюнув зеленоватое, пряно пахнущее облачко. Вдохни его – и меньше чем через минуту чертов гриб начнет жрать неудачника изнутри. Агония длится недолго и выглядит очень, очень паршиво: черная кровь изо рта, сплошной непрерывный вопль боли, пока остается чем кричать – ну и все такое.
Здесь ничего подобного не произошло. Потому что кто-то, – я вдруг понял, как погибли гномы, словно воочию увидал! – зашел им за спину и перерезал глотки. Ловко, быстро и спокойно. У них были доспехи, топоры, а у их товарищей за баррикадой ружья и даже что-то вроде «гатлинга» на треножном станке – в луче фонаря тускло блеснула змейка патронной ленты. И все-таки они умерли, не успев дать бой, дать сигнал тревоги… не успев даже толком осознать, что умирают…
– Слышали?
– Что?!
– То ли стук, то ли треск, – световой круг промчался вдоль стены и замер. – Оттуда… из-за этих дверей… вот, опять!
– Крыса наверняка, – гоблин произнес это уверенным тоном, но почему-то шепотом. – Пролезла через щель и по следам. Жратва-то во всей горе только здесь и осталась.
Толстяк осекся, когда стук повторился снова – короткий, прерывистый, отчего-то показавшийся мне нетерпеливым. Так мог бы стучать в дверь табачной лавки клиент, раздраженный затянувшимся ланчем продавца.
Звук еще не успел затихнуть, как «сестрички» оказались рядом с дверью. Марти справа, Францеска слева, Линда – точно напротив, уже с пистолетом в руке. Ни слов, ни даже лишних жестов им не понадобилось – опыта входа в опасные помещения этой троице занимать явно не требовалось.
– Входите через три вдоха после нас, – не оборачиваясь, прошипела Сальватано. – И… постарайтесь не путаться под ногами.
Крем глаза я успел заметить, как гобл возится с треногой, пытаясь оторвать от неё «гатлинг». Затем дарко резко вытянула руку. Дверь выгнулась, словно невидимый великан с размаху врезал по ней кулаком, сорвалась с косяка и, пролетев ярда через три, упала, взметнув целую тучу пыли.
Три вдоха. Первый, второй… на третьем я забыл про дыхание, прыгая в исчерканную лучами фонарей темноту. В черно-белом галопе промелькнули какие-то ящики, полки, столы…
…а затем оба наших фонаря разом погасли.
Стало не только темно, но и тихо. Пока в темноте впереди не раздался очередной звук, но на этот раз не стук, а короткий скрипуче-противный смешок.
Глава 17
– Добрый день, мистер Кейн Ханко, – говоривший явно старался, чтобы его голос звучал насмешливо-издевательски, но скрипучие нотки смазывали эффект. – Если он,
