Как ни странно, но среди убитых не оказалось ни одного офицера. То ли они выжили и куда-то ушли, то ли тела командиров так изорвало фугасами, что распознать их среди остальных не было реальной возможности.
Как бы то ни было, но, не найдя того, кому можно сказать об уцелевшем орудии, парень вернулся назад. Подошёл к офицеру и доложил о результатах визита в деревню.
Лейтенант хмуро выслушал рапорт. Немного подумал и, обращаясь к бойцам, сообщил:
– Судя по тому, как здорово нас проутюжили, очень скоро здесь появятся танки. Ни снарядов, ни даже гранат у нас нет, а одними винтовками мы немцев здесь не задержим. Поэтому слушай приказ. Собрать личные вещи и немедленно выступить в сторону частей Красной армии. – Офицер на секунду прервался и, предваряя вопросы солдат, твёрдо сказал: – Оставить исправную пушку мы с вами не можем. Наверняка враг захватил склады с советскими боеприпасами. Так что уже через пару часов этот ствол будет стрелять по нашим товарищам.
Командир помолчал, дожидаясь, пока окружающие солдаты поймут то, что он произнёс, и закончил:
– Несмотря на то что у нас нет снарядов, мы возьмём орудие с собой. Привести его в походное положение и приготовиться к маршу. Сидорчук, Зотов, сбегайте за лошадьми!
Коноводы кивнули. Сорвались с места и помчались к незаметной низинке, расположенной в ста метрах от батареи. Трое других солдат, способных двигаться сами, бросились к пушке. Никому не хотелось столкнуться с фашистами, особенно после того, как узнали, что боевого охранения нет, а воевать и вовсе им нечем.
Артиллеристы рванулись к «дивизионке» и на ходу разобрались по номерам. Раненный в руку боец встал у казённика. Схватился за маховик, завертел его что есть мочи и задрал орудийный ствол так высоко к небу, как только возможно.
Ещё двое возились с лафетом. Выдёргивали сошники, глубоко вбитые в землю, и сводили вместе раздвижные станины, которые были расставлены для стрельбы. Когда солдаты справились со стальными упорами, появились Сидорчук с Зотовым и привёли в поводу пять лошадей, запряжённых в два артиллерийских возка.
Испуганные кони дрожали всем телом. Часто всхрапывали и не хотели идти по ещё не остывшим пожарищам. Видно, это было всё, что осталось от почти полусотни крепких животных, которые недавно привезли четыре орудия и несколько телег со снарядами.
Каждый передок представлял собой небольшую двуколку, укреплённую на колёсной оси от грузовика «ГАЗ-АА», который в народе называли «полуторкой». Наверху размещался деревянный ящик с набором запчастей для орудия и шанцевым инструментом. На нём крепилось сиденье с низенькой спинкой для пары возниц. Сзади висел большой крюк для крепления стального лафета.
Бойцы взялись за сбрую двух лошадей. Освободили их из оглоблей первой повозки, подвели ко второй и поставили впереди. Получилась упряжка в три неполные пары, связанные цугом.
Двух раненых солдат, которые не могли идти, посадили на облучок. Артиллерист с левой рукой на перевязи сам забрался на ведущую лошадь. Остальные приподняли станины пушки и прикрепили к крюку передка.
Лейтенант ещё раз взглянул на орудие. Убедился, что всё в полном порядке, и дал команду: «Вперёд!»
Вожжи тихо хлопнули по спинам животных. Кони дружно натужились. Затоптались на месте и с ощутимым трудом стронули груз. Обрезиненные колёса чуть-чуть повернулись. Пушка качнулась и неохотно двинулась по поляне, изрытой воронками.
«Пятнадцать центнеров весит орудие и пять сам возок, – прикинул Павел и подвёл короткий итог: – Ровно две тонны».
Колёса массивного передка и тяжёлой пушки то и дело вязли в толстом слое рыхлой земли и попадали в ямы и рытвины. Офицер и четыре солдата двигались следом. Время от времени упирались в бронещиток и помогали животным тащить груз по неровностям почвы. Тут и там торчали дымящиеся пеньки от сгоревших деревьев и мешали проезду.
Наконец повозка выбралась на просёлок. Свернула в сторону от погибшей деревни и пошла на восток. Сзади шагали артиллеристы с вещмешками и скатками на плече. Держали винтовки в руках и внимательно наблюдали за окружающей местностью. Никто не хотел нарваться на пеших фашистов, а на танки тем более.
Эвакуация пушки
Так они двигались более трёх часов. Преодолели вёрст десять-двенадцать, но за всё это время не встретили ни одного человека. Везде оказалось так пусто, словно всё живое здесь давно вымерло. Не было видно никакого жилья, ни местных жителей, ни советских военных частей.
К огромному сожалению, в планшете их лейтенанта не нашлось карты местности, лежавшей вокруг. Никаких указателей здесь не имелось. Так что пришлось брести наугад и стараться держать лишь общее направление.
Грунтовка петляла по маленьким рощам и перелескам. Изредка выходила на некошеные луга и поля. Под сенью ветвей отряд шёл спокойным шагом. Останавливался на каждой опушке и брал оружие на изготовку.
Командир оглядывал пустошь в бинокль и, не заметив ничего подозрительного, посылал солдата на другой край поляны. Низко согнувшись, боец бегом пересекал луговину. Падал на землю перед густыми кустами. Медленно полз вперёд и, мелко трясясь от страха, смотрел, не прячутся ли фашисты за плотной листвой.
Если там было пусто, а на их счастье, каждый раз так всё и случалось, он вставал на ноги, дрожащие от испуга. Возвращался назад и давал знак, что всё в полном порядке. Возница хлестал лошадей. Оскорблённые сильным ударом, животные принимали в галоп и вскачь пролетали открытое место.
К полудню артиллеристы вышли из очередного лесочка и увидели перед собою широкое поле, вытянутое вдаль не менее чем на тысячу метров. Засеянное пространство пересекала пустая грунтовка. Следов гусениц и колёс в пыли видно не было, и это слегка успокоило пушкарей.
Но что находится на той стороне огромной поляны, никто, конечно, не знал. А там могло быть всё, что угодно. От группы фашистских разведчиков с автоматами до бронетранспортёра со взводом пехоты и ручным пулемётом. Попробуй с ними схлестнись, если в руках «трёхлинейка» с обычным затвором. Пока будешь его дёргать туда и сюда, положат всю честную компанию за понюх табаку.
Пришла очередь Павла топать в разведку. Парень взял винтовку как можно удобнее и, согнувшись в три погибели, рванулся вперёд. Он мчался меж стен высоких колосьев, начавших понемногу желтеть.
Тормозил время от времени. Замирал на месте, поднимал голову над созревшей пшеницей и смотрел во все стороны, нет ли где подозрительных шорохов. Отметив, что вокруг всё спокойно, двигался дальше.
Задохнувшись от быстрого бега, парень добрался до густой купы деревьев, куда нырял узкий просёлок. Упал возле кустов. Прополз немного вперёд и убедился, что там никого нет. Поднялся на ноги и подал условный сигнал, снял с макушки пилотку, мокрую от горячего пота, зажал её в кулаке и помахал над головой.
Повозка с пушкой выскочила из-под
