Пехотинцы тоже не остались без дела. Они отправились на невысокий пригорок, где стали обустраивать позицию для себя. К счастью бойцов, земля там оказалась чуть мягче, и ближе к вечеру работу закончили.
Лейтенант спустился с холма. Осмотрел их траншею и остался доволен. По верху бугра шёл окоп, параллельный реке. Он получился длиной метров двенадцать. Вполне достаточно для восьми человек. В середине передней стенки устроили нишу для пулемёта и пары бойцов – стрелка и помощника, подающего ленту.
В задней стене вырыли узкий длинный проход, ведущий к задней части пригорка. По нему можно спуститься с вершины незаметно для фрицев и дойти до ближайшего дома, не попав под пули врага.
Мало ли, зачем это вдруг пригодится? Например, отнести раненых с поля боя. Сходить за водой и патронами или послать весточку артиллеристам, сидящим на соседнем холме.
Правда, для этого нужно будет проскочить через улицу, но там всего метров десять-двенадцать вместе с обочинами. Так что вряд ли кто из фашистов сможет попасть в согнувшегося человека, бегущего во всю прыть.
Два коневода не сидели без дела, а тоже выполняли приказ командира. Проехали на телеге по опустевшей станице. Добрались до уже знакомой копёшки и, отыскав поблизости вилы, погрузили корм в пустую повозку. Привезли в облюбованный раньше сарай и бросили в ясли.
Часть сена доставили к подошве холма и к пехотинцам. Лишь после этого вернулись в конюшню. Выпрягли бедных животных из длинных оглобель. Поставили их к уставшим коням. Обтёрли лошадок от пота и пошли за водою к колодцу. Хорошо, что они имелись в каждом дворе. Так что носить далеко не пришлось.
Солдаты взяли сухую траву, оставленную коневодами, и подняли её на вершину. Раскидали по брустверам и окопам и тем самым скрыли под стеблями перерытую землю. Заодно присыпали ящики со снарядами.
Затем натаскали жердей, вырванных из соседних заборов, и воздвигли над орудием невысокий навес. Сверху натянули рыбацкие неводы, найденные в деревне, и бросили пять-шесть охапок душистого сена. Отчего вся конструкция стала похожа на невысокий стожок.
Павел отошёл в сторону. Глянул на результаты народного творчества и горько подумал: наверно, именно так выглядели передовые посты в те времена, когда Русь защищалась от половцев и прочих монголо-татар. Впрочем, чем они лучше фашистов? Все хотели пограбить людей, а то и продать их в вечное рабство.
Остатки сена и старых сетей пошли на маскировку пригорка. Но и после такого труда люди продолжали работать. Вновь пробежались по хатам и по сараям. Собрали молочные бидоны с крышками, которые удалось отыскать.
Среди прочих находок оказалось немного зерна, ведро прошлогодней картошки и четвертная бутыль с самогоном. Выпивка, как и другие продукты, была спрятана в погребе одного из домов.
«Вино» и продукты принесли на позиции, но пить без разрешения командира бойцы не решились, всё-таки сейчас военное время. Кто его знает, как поведёт себя командир? Может и шлёпнуть в назидание другим.
Отдали питьё и еду лейтенанту. Тот выдернул бумажную пробку, скрученную из старой газеты. Понюхал открытое узкое горлышко. Сморщился от сильного сивушного запаха и отставил в сторонку. Сказал:
– Налью всем перед ужином. – А затем приказал двум охранникам: – Разведите небольшой костерок в летней кухне ближайшего дома. Сварите конину и картошку в мундире.
Ожившие было солдаты протяжно вздохнули и вернулись к прежним делам. Достали воды из колодца, стоявшего рядом. Заполнили порожнюю тару и принесли к оборонительным рубежам. Пусть находится под рукой, где её всегда можно попить и залить в пулемёт. Во время боя влага лишней не будет.
Работа по устройству артиллерийской засады длилась до позднего вечера. К тому времени красное солнышко скрылось на западе. Небо стало темнеть, и лишь после этого бойцам удалось бросить лопаты и вёдра. Все так сильно устали, что едва шевелились.
Они собрались в ближайшем дворе, стоящем у траншей пехотинцев. Попытались поесть через силу, но даже жевать уже не было сил. Поэтому все взялись чистить картошку и пить горячий бульон из-под варёной конины. Мясо решили оставить на завтра, когда все чуть-чуть отдохнут.
Лейтенант взял найденную бутыль и налил бойцам по сто пятьдесят. Немного подумал. Решил, что самогон пойдёт вместо лекарства от утомления, и плеснул себе столько же. Красноармейцы выпили вонючую жидкость, изготовленную из буряка, и закусили чем бог послал.
Едва прожевав последний кусок, повалились на землю и все как один замерли без движения. Лишь два раненых красноармейца чувствовали себя немного свежее, чем все остальные. Они сидели у пулемёта и охраняли спящих товарищей. Продолжали смотреть в обе стороны пустого просёлка. Напряжённо вслушивались в плотную тьму и со страхом ждали нападения фрицев.
Появление немцев
Павел проснулся, как всегда, на рассвете. Открыл глаза, увидел розоватые облака над собой и понял, что лежит на спине. Попытался подняться с шинели, расстеленной на голой земле, и чуть не вскрикнул от боли.
Несмотря на то что парень родился в советской деревне, всю жизнь трудился в хлеву, на полях и в огороде, два минувших дня не прошли для него даром. Транспортировка орудия, долгий пеший поход и рытьё неподатливой почвы исчерпали последние силы.
Нервные окончания пылали огнём. Все кости налились жидким свинцом, и создалось впечатление, что мышцы превратились в твёрдое пересохшее дерево. Они не могли сократиться и тем более растянуться.
Едва сдержав глухой стон, он повернулся на левый бок. Полежал так с минуту и, отталкиваясь от земли руками, смог-таки сесть. Привалился спиной к завалинке дома. Закрыл глаза, перед которыми мелькали цветные круги, и переждал дурноту, напавшую на него с неожиданной силой. Постепенно пришёл в себя и огляделся по сторонам.
Вокруг лежали солдаты в замызганной форме. Кто-то ещё крепко спал. Кто-то уже проснулся и пытался подняться. Получалось достаточно плохо. Все сильно морщились, скрипели зубами и матерились вполголоса. От бранных слов очнулись и все остальные. Начали шевелиться и тоже включились в общий процесс.
Лишь один лейтенант удержался от ругани. Так же как все, с трудом поднялся на окостеневшие ноги. Взял бутыль самогона и разлил всем то, что осталось. Вышло граммов по пятьдесят – шестьдесят в каждую кружку.
Бойцы выпили их, словно микстуру, и минут через тридцать почувствовали себя чуточку лучше. По очереди сходили к реке. Искупались в прохладной воде и с удовольствием смыли с себя вчерашнюю грязь.
Пошарили под обрывистым берегом, где наткнулись на парочку примитивных рыбачьих снастей, что в деревнях называются «мордами». Вытащили на сушу цилиндры, сплетенные из тонкой лозы, и обнаружили в них десятка два карасей и мелких сазанчиков.
Быстро почистили небогатый улов и бросили в здоровый котёл, в котором вчера варили свежее мясо. Набрали по огородам лук и морковь. Подрыли кусты с ещё не
