– Первый слушает вас!
– Старший лейтенант Кузьмичев. У меня тут два пьяных водителя и группа агрессивно настроенных, также пьяных, молодых людей. Все наши местные. Прошу прислать наряд для сопровождения их на экспертизу и для дальнейшего определения по назначению!
– Понял тебя, Кузьмич. Высылаю группу.
– Жду! Конец связи.
Фомин сощурился:
– Ну, Кузьмичев, ну, мусор, считай, что занозу в задницу ты получил приличную. Отдай права!
– Разбежался! Забудь о них.
– Да? Ты сам завтра мне их домой привезешь!
– Посмотрим.
Дежурная оперативная группа прибыла на пост в считаные минуты. Их командир, капитан, узнав сына главы администрации, отвел Кузьмичева чуть в сторону:
– Кузьмич, уверен, что поступаешь правильно? Согласен, что этих козлов надо наказать, но не вмешается ли Фомин-старший? Он дурак еще тот!
– Коля! Выполняй свою работу.
– Я-то выполню. Но как бы тебе не досталось.
– За меня не беспокойся.
– Смотри!
И, обернувшись к своим бойцам, капитан приказал:
– Внимание, молодняк проверить на наличие оружия и грузить в мусоровоз. Быстро! Кто дернется, обрабатывать в жестком режиме! Начали.
Оперативники уложили компанию Фомина, с главарем во главе, на асфальт, профессионально и достаточно бесцеремонно произвели обыск. Затем перепачканных молодцов затолкали в клетку, вмонтированную в специальную «Газель». Капитан козырнул Кузьмичеву, и оперативная группа отбыла от поста. Старший инспектор, отдав команду загнать автомобили Фомина и Быкова на штрафную площадку, закурил. Кузьмич был удовлетворен, хотя и понимал, что завтра день ему выдастся сложный. Папенька однозначно вступится за сыночка. И все шишки посыплются на него, старшего лейтенанта Кузьмичева. Ну и пусть! Главное, он показал этому наглому хозяину жизни, что его власть среди отморозков – пшик, пыль! Как бы то ни было и чем бы ни закончился этот конфликт, урон авторитету Фомы нанесен солидный.
Прибыла смена. Наступило время сдавать пост.
Кузьмичев поднялся в верхнее помещение. Надо было заполнить журнал передачи дежурства и составить рапорт о всех произошедших за смену происшествиях.
Прапорщик Пахов, прибывший менять Кузьмичева, сразу же поднялся в дежурку.
Кузьмичев корпел над журналом.
Пахов присел напротив старшего лейтенанта, закурил.
– Да, Вова, шумиху ты поднял знатную!
Владимир поднял глаза на прапорщика:
– Ты уже в курсе, Дима?
– В курсе! Оперативный доложил обстановку. И, между прочим, весьма хреновую для тебя обстановку.
Кузьмичев ответил спокойно:
– Ничего, Димыч, прорвемся.
– Мне бы твою уверенность!
– Не волнуйся. Все будет нормально. Так, рапорт написал, журнал заполнил, принимай дежурство, да отвалю я. Сдам оружие – и на боковую. Что-то устал сегодня.
– Завтра не так устанешь!
– До завтра дожить еще надо.
Пахов приблизился к другу:
– Вот-вот, Вова, в самую точку ты попал. До завтра еще дожить надо!
– Нам ли, Дима, кого-то бояться? Лично я свое давно отбоялся. Теперь пусть другие меня остерегаются. Такие, как Фома со своими шакалами. Вот так-то, прапорщик. Ставь подпись!
Пахов расписался в приеме дежурства.
Кузьмичев с Губиным и Ториным на «Волге» отправились в райотдел милиции, сдать оружие.
Домой старший лейтенант прибыл без четверти девять вечера. Наскоро поужинал, поинтересовался здоровьем Анны Ивановны и, сославшись на недомогание, ушел в спальню, устроенную в зале за фанерной перегородкой. Через полчаса Кузьмич спал сном человека, достойно, по совести, выполнившего свою работу.
Последствия стычки на дороге не замедлили вскоре сказаться. Утром к дому Кузьмичева подъехал
