Грянула острая музыка джаз-банда. Для любителей Востока в одной из ниш мяукали персидские сазандари, аккомпанировавшие персу, певшему из Саади. Тысячи звуков наполнили зал. Занавес раздвинулся.С эстрады вниз, сопровождаемые самим князем Гонореску, одетым в военный мундир, чинно сошли девицы из «ковейтекого комплекта». Появленье их - было обдумано до мельчайших деталей. Это был трюк, - величайший трюк Гонореску: все девицы, - от первой до, последней, были одеты как «приличные женщины».
Они шли, благовоспитанно улыбаясь. Ни одна не подвела глаз, не намазала губ сильнее, чем дамы из общества. Гонореску чопорно кланялся и представлял их обществу:
- Леди Сарра
- Баронесса Минни!
- Принцесса Эллида!
И дипломаты склонялись к их ручкам. Не прошло и десяти минут, как они уже были во власти всех чар, паутин и паучков, расставленных румынским князем. Только тогда грянул европейский оркестр, - заглушая тоскующую музыку Востока облако конфетти наполнило зал, - Тысячи змей серпантина стали взвиваться вверх И оплетать люстры, и в открытые настежь двери из темной глубины ночи ринулись целые толпы замаскированных.
- Хорошо! - пробормотал Гонореску, сидя у себя в капитанской будке, похожей на кабинет телефонистки. - Очень хорошо! Такого комильфо нет даже в Бухаресте. А ну-ка, действуют ли мои аппараты?
Он снял трубку, нажал один из звонков и прислушался.
- Ага! Ложа американца! Разговаривает с толстяком! В рыжем домино, профессором Брашо… Не сходятся в цене! Ну-ка, ну-ка, ну-ка, подробней!
B телефонную трубку явственно донесся плачущий голос Брашо:
- Но вы сможете, сэр, благодаря этой бацилле держать в маразме все колониальные народы!
- А зачем нам держать их в маразме? - лениво ответил американец. - Кто же, скажите, будет тогда доставлять нам сырье?
Румынский князь одобрительно кивнул головой в знак полного согласия со своим патроном патроном и нажал другую кнопку. Аппарат соединился с соседней ложей . На зеркальной пластинке явственно отразился товарищ Прочный в полотняной гимнастерке и без всякого домино. Он окружен целым цветником девиц, сомкнувшимся вокруг него кольцом:
- Ага, лучшие номера нашего комплекта! - пробормотал Князь. - Должно быть, выпытывают у него, согласно инструкции…
Послушаем-ка!
Он прижал трубку к уху, надавил педаль, позвонил раз, другой, третий, топнул ногой, - ничего, ни звука! Из ложи товарища Прочного не доносилось к нему ни шороха, да и не могло доноситься, если принять во внимание все кружевные носовые платки, заткнутые без всякой экономий в маленький, спрятанный под портьерой рупор.
Взбешенный Гонореску вскочил, чтоб выяснить это подозрительное обстоятельство. Но он еще не вышел из комнаты, как к нему влетел бледный Апопокас.
- Ваше сиятельства! Ваше сиятельство!
- Что еще случилось?!
- В зале появились странные люди! У них у всех есть пригласительные билеты, но… Ваше сиятельство! Мне кажется, билетов этих гораздо больше, чем было разослано. Поглядите сами!
Апопокас вытащил Гонореску вслед за собой. Они выбежали на крытую галерейку. Внизу, под куполом, лежит зал, залитый светом, конфетти, серпантином, вином. Душный задам с воем и стоном скрипок поднимается кверху. Зал полон народу,- полон до неприличия, до тесноты и неразберихи.
- Я не звал так много людей!.-Испуганно прошептал князь.
Мёжду тем странные люди в масках, веселясь, гикая, проносились попарно собирались в круги, в кресты, в тройки, махали руками, кружились, распуская вокруг полы домино, и нельзя было ни в одном из них признать служилую европейскую аристократию КовейтаI
Знатные гости тоже почуяли что-то неладное. Их грубо теснили к стене. В лицо им швыряли целые мешки конфетти. Под полумасками навстречу им скалились странные смуглые губы с жемчужинами зубов. Сэр Toмac Антрикот, растерянно оглянулся: его секретарь, Чарльз, смыт толпой, и его нигде не видно. Сэр Томас сделал попытку выбраться, даже крикнул: «Чарльз!»,но вместо секретаря ему на руку легли чьи-то дрожащие пальцы. Высокая, стройная женщина с изумительным лицом, похожим на лицо Диониса, глядела на пего полными слез глазами.
- Сэр, простите… Меня затолкали я… я ищу мужа, мне дурно, сэр!
С этими словами красавица пошатнулась, опустила ресницы и упала прямо на руки англичанина.
45. ГАРУН, ПРОДАВЕЦ МОЧАЛЫ
Чарльз, секретарь сэра Томаса, делал героические попытки, чтоб удержаться против течения. Он толкал замаскированных коленями, спиной, локтями, плечами, готов был кусать их зубами, чтоб только догнать своего патрона. Однако вакхическая толпа несла его, баюкала, качала в такт музыкальным волнам вальса, бешено вившимся в диком кружении такими заразительными «тремя четвертями», что Чарльз, несмотря на весь ужас не мог не выделывать танцевальных па.
- Сударь, вы толкаете меня!-пронзительно взвизгнул один из замаскированных, которого Чарльз нечаянно схватил за руку.
Полумаска приподнялась на лоб. Обиженный и до одури напуганный английский таможенный чиновник выпучился на секретаря.
- Это вы? - Изумленно произнес Чарльз. - Я никого не узнаю в тесноте.
Я потерял сэра Антрикота. Умоляю вас, помогите мне его догнать!
- Тут что-то делается, сударь! - прохрипел чиновник.- Мне положительно жутко. Не кажется ли вам, что толпа все возрастает?
Они принялись вдвоем орудовать локтями, пока наконец не протиснулись к тому самому месту, где секретарь потерял патрона. Но там его уже не было. Только в глубокой нише, полузакрытой шелковой портьерой, полулежал кто-то и, казалось, спал. Чарльз кинулся туда с недобрым предчувствием. Так и есть! Сэр Томас Антрикот лежал на каменном сидении в глубоком сне. Руки его раскинуты. Пиджак плотно застегнут. Домино запахнуто. Секретарь лихорадочно расстегнул его, сунул pyку под жилетку и дико вскрикнул: письмо, роковое письмо было вырезано вместе с карманом!
Таможенный чиновник уставился на секретаря, ничего не понимая. Чарльз был бледен, как мертвец.
- Сэра Томаса усыпили, и обокрали,- шепнул он, опасливо косясь по сторонам.- Надо дать знать полиции. Бежим отсюда!
А в это время за той же шелковой портьерой, неподвижно стояла фигура женщины, опустившей капюшон глубоко на лоб. Она была бледнее секретаря. Два ярких, чересчур ярких глаза из-под прямых бровей, похожих на античные брови Диониса, впились в развернутый лист бумаги, лежавший у нее в руке. Женщина дочитала письмо, свернула его, спрятала на, грудь.
- Нет, это не должно попасть в руки австрийцам,- пробормотала она со странным выражением ненависти и торжества.-Нет, это слишком- большой козырь!
Она осторожно выглянула в зал и тотчас же отпрянула назад. С двух сторон, не спуская глаз с ниши, где лежал неподвижный сэр Томас, к ней подвигались две длинные, тощие, сухие фигуры в голубых домино.
- Дудки! - глуховатым голосом продолжала красавица.- Не для вас я вытащил каштаны из огня!
