— Здравствуйте, Мюррей, — кивнул Крейг и попросил бокал шампанского.
— Это общество вам не по нраву, верно, Джесс? — спросил Слоун, с удовольствием жуя маленький сандвич с огурцом, взятый с подноса с закусками.
— Трудно понять, что это за общество. Вавилонское столпотворение, Ноев ковчег, сборище мафии или утренник в школе для девочек.
— Я скажу вам, что тут происходит. Бал в Версале во времена правления Людовика Шестнадцатого, тринадцатого июля тысяча семьсот восемьдесят девятого года, в ночь накануне взятия Бастилии.
Крейг невольно хмыкнул.
— Смейтесь-смейтесь, — позволил Слоун, — но помяните мое слово: так оно и есть. Кстати, видели картину «Лед», которой прочат приз за лучшую режиссуру?
— Да, — кивнул Крейг. Фильм был создан группой юных революционеров. Крайне серьезная работа, где рассказывалось о начале вооруженного восстания в Нью-Йорке в ближайшем будущем. Леденящие кровь сцены кастрирования, убийств представителей власти, терроризма, взрывов, уличных драк, все снято в стиле cinema verite[34], что глубоко тревожило душу.
— И что вы об этом думаете? — вызывающе бросил Слоун.
— Такому человеку, как я, трудно решить, имеет ли фильм истинную ценность. Такого рода парни мне не знакомы. Возможно, все это — стремление эпатировать публику. Чистый домысел.
— Это не домысел, — покачал головой Слоун. — И обязательно произойдет в Америке, причем очень скоро. — Он небрежно обвел рукой собравшихся. — И все эти жирные коты окажутся на свалке.
— А где окажетесь вы, Мюррей? — поинтересовался Крейг.
— Там же, — мрачно бросил Слоун. — Эти парни будут стричь всех под одну гребенку.
К стойке приблизился Уолтер Клейн:
— Привет, мальчики. Веселитесь?
Крейг предоставил отвечать Слоуну.
— Наслаждаемся каждой минутой, — вежливо ответил Слоун, соблюдая все правила приличия.
— Как насчет вас, Джесс? — допытывался Клейн.
— Каждой минутой, — подтвердил Крейг.
— Неплохо сидим, — самодовольно хмыкнул Клейн. — Идеальная пропорция красоты, таланта и мошенничества. Взгляните-ка на тех двоих! — Он показал на Хеннесси и Томаса, углубившихся в беседу у камина. — Они на самом гребне. Греются в лучах славы. Кстати, оба мои клиенты.
— Естественно, — кивнул Крейг, беря второй бокал с шампанским.
— Пойдите перекиньтесь словечком с обоими гениями, — посоветовал Клейн. Он неуклонно следовал своему правилу знакомить всех со всеми. Как он любил твердить своим помощникам, никогда не знаешь, в какое место ударит молния и из какого колодца придется пить. — И вы тоже, Мюррей.
— Я уж лучше останусь на своем посту у бара, — отказался Слоун.
— Не хотите познакомиться с ними? — поразился Клейн.
— Не хочу. Я собираюсь задать им жару. Разнести их фильмы в пух и прах и не позволю сбить себя с толку личным симпатиям.
— А вы видели их фильмы? — допрашивал Клейн.
— Нет, зато знаю их стиль.
— Смотрите-ка, — съехидничал Клейн, — какая редкость! Честный человек! Пошли, Джесс.
Он подхватил Крейга под руку и повел к камину.
Крейг пожал руку Хеннесси и извинился перед Томасом за то, что не перезвонил. Томас, стройный, мягкий на вид человек, имел репутацию невыносимого упрямца на съемочной площадке.
— Что вы делаете? — поинтересовался Клейн. — Хвалитесь победами?
— Рыдаем, не осушая слез, — запротестовал Хеннесси.
— По какому поводу?
— По поводу продажности низших слоев общества, — пояснил Хеннесси. — И о том, как трудно остаться незапятнанным в этом грязном мире.
— Хеннесси — новичок в игре, — вмешался Томас. — Не может смириться с тем ужасным фактом, что пришлось подкупить не только шерифа, но и его помощников в каком-то техасском городишке во время съемок.
— Я не возражаю против того, чтобы немного смазать колеса машины, позолотить ручку и тому подобное, — вставил Хеннесси. — Но не так же открыто! Хотя бы сделали вид, что понимают, как это нехорошо, когда представители власти берут взятки. Но эти парни расселись в моем номере, пили мое виски и требовали по три тысячи каждому, угрожая, что иначе не дадут мне даже расчехлить камеру. — Он сокрушенно покачал головой. — И никакой трепотни насчет того, что неплохо бы такой большой компании, как наша, внести небольшое пожертвование в фонд помощи полицейским и тому подобное. Просто выкладывайте денежки, мистер, и вся недолга. Согласитесь, не так просто парню, бывшему первым учеником в воскресной школе, отслюнить шесть тысяч наличными парочке копов в номере мотеля и внести такую уйму денег в графу «непредвиденные расходы».
— Вы еще легко отделались, — утешил Клейн, человек практичный и приземленный. — Так что не жалуйтесь.
— А потом, — продолжал Хеннесси, — у них хватило наглости арестовать исполнителя главной роли за курение травки, и у меня вылетело еще две тысячи, чтобы его освободить. Верно говорит вице-президент: закон и порядок — вот что требуется нашей стране.
— Вы сейчас во Франции, не помните? — подсказал Клейн.
— Я в кинобизнесе, — сурово ответил Хеннесси, — где бы при этом ни был. И просто с ума схожу при мысли о том, сколько денег нужно пустить на ветер, прежде чем тебе позволят снять фильм.
— Легко нажито — легко прожито, — философски заметил Клейн.
Ему хорошо говорить, после того как получил чек на три миллиона долларов!
— В будущем году я веду семинар по искусству кино в Калифорнийском университете, — сообщил Хеннесси, издевательски протянув слово «кино». — И все сказанное войдет в мою первую лекцию. Эй, Крейг, хотите стать моим гостем часа на два и рассказать деткам о том, какие неприятные истины кроются за блестящей мишурой целлулоидного мира?
— Боюсь на всю жизнь лишить их иллюзий, — отозвался Крейг.
— Прекрасно! — обрадовался Хеннесси. — Все что угодно, лишь бы сократить число конкурентов. Впрочем, я серьезно. Вы действительно могли бы кое-чему их научить.
— Если буду свободен, — осторожно заметил Крейг, — и если к тому времени окажусь в Штатах, тогда возможно…
— Где я смогу вас найти? — обрадовался Хеннесси.
— Через меня, — поспешно вставил Клейн. — Мы уже беседовали с Крейгом о его возможном возвращении в кино и постоянно будем держать связь.
Крейг подумал, что Клейн не так уж и лжет. Просто толкует события по-своему, приспосабливая правду к своей, а возможно, и его выгоде.
Оба режиссера мгновенно вскинулись и пристально воззрились на Крейга.
— О чем идет речь, Джесс? — спросил Томас первым. — Или не хотите говорить?
— Пока ничего определенного. Одни планы, — отговорился Крейг.
Мечты Мерфи…
У входа началась небольшая суматоха, и в гостиной появились Френк Гарланд с женой и еще одной супружеской парой. Гарланд играл главную роль в одном из ранних фильмов Крейга. И хотя был несколькими годами старше Крейга, выглядел лет на тридцать пять: темноволосый, атлетически сложенный, красивое мужественное лицо. Он считался не только хорошим актером, но и предприимчивым бизнесменом и владел компанией, ставившей не только его, но и чужие фильмы. Природа наградила этого веселого, жизнерадостного, открытого человека железным здоровьем и хорошенькой женой, с которой они мирно прожили более двадцати лет. В картине Крейга он сыграл безупречно. Они стали друзьями, но сегодня Крейгу не хотелось снова видеть его. Ему были отчего-то неприятны и удивительное здоровье, и здравомыслие, и неизменная удача, и неподдельная сердечность Гарланда.
— Увидимся позже, приятели, — сказал он Клейну и режиссерам. — Что-то душно тут. Выйду на
