— Я иду домой, — едва ворочая языком, пробормотал Уодли. Крейг осторожно разжал руки. Уодли, двигаясь как механический болванчик, зашагал к двери.
— Сейчас найду такси, — пообещала Гейл, — и отвезу его в отель.
Она поспешила за Уодли.
— Милые у тебя друзья, — заметил Мерфи.
— Он пьян, — смущенно пояснил Крейг.
— Я так и понял.
— Мне очень жаль, — извинился Крейг.
— Ты не виноват, — вступилась Соня. — Так уж вышло. Когда-то он был таким славным.
Выходя на улицу, Крейг услышал, как шум в ресторане вновь поднялся до обычного уровня. Жизнь вернулась в нормальное русло.
Глава 13
Уодли едва добрался до причала, как его начало выворачивать прямо в воду. Гейл стояла рядом, готовая подхватить его, если он начнет падать в темные волны. В нескольких ярдах от нее переминалась Энн, старательно отводя взгляд. Но Крейг был уверен, что, как бы ни был пьян Уодли, рвет его вовсе не из-за количества выпитого.
Наблюдая, как конвульсивно сотрясаются плечи приятеля, Крейг чувствовал, как остывает его гнев. Он обнял Энн за плечи, чтобы утешить хотя бы ее, и ощутил, что она дрожит.
— Прости, Энн, — прошептал он, — за то, что втравил тебя во все это. Не стоило приходить. Думаю, это последний ужин в обществе мистера Уодли.
— Бедный, бедный, отчаявшийся человек, — вздохнула Энн. — Все так несправедливы к нему.
— Он сам напросился, — возразил Крейг.
— Знаю. Но все равно.
Уодли выпрямился и обернулся, вытирая губы платком.
— Пропал мой стофранковый ужин, — пробормотал он, пытаясь улыбнуться. — Что ж, вечер прошел неплохо. Стоил каждого потраченного франка. Ладно, Джесс, выкладывай, что у тебя на уме.
— Ничего у меня нет, — покачал головой Крейг.
Гейл махнула рукой шоферу такси, делавшему разворот у ресторана.
— Я отвезу вас в отель, Йан, — мягко сказала она.
Уодли послушно позволил увести себя к такси. Дверца захлопнулась, и машина рванулась прочь. Ни намеков, ни тайных знаков.
— Ну, — заключил Крейг, — вот и все.
И тут Энн расплакалась; сухие, тяжелые рыдания словно раздирали ее.
— Полно, полно, — беспомощно повторял он. — Постарайся не думать об этом. Сам он к утру наверняка забудет все, что случилось.
— Не забудет, — выдавила Энн между всхлипами. — Ни за что не забудет. Как могут люди быть так жестоки друг с другом?!
— Еще как могут, — спокойно уверил Крейг. Он не хотел выказывать излишнего сочувствия, боясь вызвать новый приступ слез. — Не принимай близко к сердцу, дорогая. Уодли бывал и не в таких переплетах.
— Никогда бы не подумала, что человек может так себя вести, — удивленно произнесла. Энн, перестав всхлипывать. — Человек, который способен так чудесно писать, который кажется таким уверенным в себе, если судить по книгам…
— Книга — это одно, — возразил Крейг, — а человек, который ее пишет, — совсем другое. Чаще всего книга — маска, а не портрет автора.
— «Когда звонит телефон и вы знаете, что это я, вас никогда нет дома», — повторила Энн. Слезы иссякли, и она вытерла глаза тыльной стороной ладони, как маленькая одинокая девчушка. — Что за ужасная вещь — знать такое о себе. Ненавижу кино, папа! — яростно выкрикнула она. — Ненавижу!
Крейг опустил руки.
— Бизнес как бизнес, никакой разницы. Просто немного более специфичен.
— Неужели никто ничего для него не сделает? Мистер Мерфи? Ты?
Крейг от удивления рассмеялся.
— После сегодняшнего… — начал он.
— Именно из-за сегодняшнего, — настаивала Энн. — Сегодня на пляже он рассказывал, какими хорошими друзьями вы были, как весело проводили время, каким прекрасным человеком он тебя считал…
— Это было сто лет назад. С тех пор много воды утекло. Люди иногда надоедают друг другу. И расходятся. И я впервые слышу, что он считал меня прекрасным человеком. По правде говоря, боюсь, это не совсем точное определение твоего отца.
— Уж хоть ты себя не изводи, — попросила Энн. — Почему только такие люди, как мистер Мерфи, вечно уверены в себе?
— Ладно, — вздохнул он, подхватил ее под руку, и они медленно побрели по набережной.
— Знаешь, ты тоже слишком много пьешь, — заметила она, приноравливаясь к его походке.
— Кажется, да, — признал он.
— Почему люди, которым за тридцать, намеренно стараются себя уничтожить?
— Потому что им за тридцать.
— Не смешно, — резко сказала она.
— Когда не знаешь, что ответить, поневоле приходится шутить.
— В таком случае нечего шутить при мне.
Некоторое время оба молчали; упрек Энн, словно грозовое облако, повис между ними.
— Господи, — наконец пожаловалась Энн, — а я-то думала, что хоть отдохну здесь! Средиземное море, чудесный город, талантливые люди… И ты рядом. — Она печально качнула головой. — Никогда не стоит загадывать заранее.
— Подумаешь, всего один вечер, Энн. Все еще переменится.
— Но ты завтра уезжаешь! И даже не сказал мне! Можно, я поеду с тобой?
— Пожалуй, не стоит.
— Не стану спрашивать почему.
— Меня не будет всего день-другой, — смущенно пробормотал он.
Они снова замолчали, прислушиваясь к тихому плеску волн о борта лодок, пришвартованных к причалу.
— Вот было бы здорово, — заговорила Энн, — сесть в такую лодочку и поплыть не зная куда.
— Тебе-то от чего бежать?
— О, на это есть много причин, — тихо призналась она.
— Хочешь, поговорим?
— Позже. Когда вернешься.
«Женщины любого возраста, — подумал он, — обладают способностью дать мужчине понять, что он гнусно их бросил, даже если бедняге всего-навсего понадобилось выйти на угол за пачкой сигарет».
— Энн, — оживился Крейг, — у меня идея. Пока я буду в отъезде, почему бы тебе не перебраться на мыс Антиб? Пляж там куда лучше, и ты можешь пользоваться домиком Мерфи, и…
— Я не нуждаюсь в опекунах, — отчеканила Энн.
— Я вовсе не это имел в виду, — возразил он, хотя только теперь сообразил, что именно это и было у него на уме. — Просто думал, тебе там больше понравится и будет с кем поговорить…
— Я сама найду, с кем поговорить, — перебила дочь. — Кроме того, я хотела посмотреть как можно больше фильмов. Странно, что я люблю кино. И ненавижу то, что оно творит с людьми, которые его делают.
Автомобиль, проезжавший по набережной, сбавил скорость. В нем сидели две женщины. Одна, та, что была ближе, призывно улыбнулась. Крейг никак не отреагировал, и машина набрала ход.
— Это проститутки, верно? — заинтересовалась Энн.
— Да.
— В храмах Древней Греции, — пояснила она, — проститутки отдавались незнакомым мужчинам перед алтарями.
— С тех пор алтари сильно изменились, — пробурчал Крейг. Гейл предупреждала, что Энн не следует ходить по улицам ночью одной. Ей следовало бы добавить: «Не ходите и с отцом». В конце концов даже проститутки обязаны соблюдать какие-то правила!
— Ты когда-нибудь ходил к проститутке? — не отставала Энн.
— Нет, — солгал он.
— Будь я мужчиной, пожалуй, поддалась бы соблазну попробовать.
— Зачем?
— Только раз, чтобы узнать, каково это.
Крейг вспомнил книгу, прочитанную в молодости. «Юрген» Джеймса Бранча Кабелла. Прочел потому, что в обществе она считалась верхом неприличия. Герой любил повторять: «Меня зовут Юрген, и я пробую каждый напиток всего лишь раз». Бедняга Кабелл, он так уверен в собственной непреходящей славе!
«Скажите черни, я Кабелл бессмертный!» — провозглашал он с высоты, как ему казалось, вечного и надменного величия. Бедняга Кабелл, мертвый, забытый,
