С южной стороны дровяного сарая уже показалась земля. Берёзы обрели нежно-розовый оттенок — но он был виден только на расстоянии. Солнце светило прямо на сугробы, и они делались пористыми и хрупкими, как стекло. А лёд так потемнел, как будто сквозь него уже просвечивало море.
Малышка Мю всё ещё каталась на коньках. Она сменила консервные банки на кухонные ножи — прицепила их к подошвам ботинок остриём вниз.
Муми-тролль видел иногда восьмёрки, выписанные ею на льду, но саму её — очень редко.
Малышка Мю всегда умела развлекаться в одиночку. Она совсем не чувствовала потребности рассказывать кому-то, о чём она думает и как ей нравится весна.
Туу-тикки прибиралась в купальне.
Она протёрла красные и зелёные стёкла, чтобы сделать приятное первой весенней мухе, развесила на солнышке купальные халаты и попыталась заклеить надувного хемуля.
— Теперь купальня снова превратится в купальню, — сказала она. — Скоро станет жарко, и всё зазеленеет, и ты будешь лежать животом на тёплых досках и слушать, как волны плещут о берег…
— Почему ты не говорила этого зимой? — вздохнул Муми-тролль. — Меня бы это утешило. А то я сказал: «Здесь росли яблоки», а ты мне: «А теперь здесь растёт снёг». Ты что, не понимала, что я расстроюсь?
Туу-тикки пожала плечами.
— До всего надо дойти самому, — сказала она. — И пережить в одиночку.
Солнце пригревало и пригревало.
Оно проделывало дырочки и ямки во льду, и море внизу становилось беспокойнее и стремилось на волю.
Где-то за горизонтом бродили большие шторма.
По ночам Муми-тролль слышал, как скрипит и потрескивает спящий дом.
Предок помалкивал. Он закрыл печную дверцу и, должно быть, снова вернулся на тысячу лет назад. Шнурок от вьюшки исчез в щели между печкой и стеной, пропал вместе со всеми своими бусинами и кисточками.
«Понравился предку», — подумал Муми-тролль. Он больше не спал в корзине со стружками, а вернулся в свою кровать. Солнце по утрам всё дольше задерживалось в гостиной и изумлялось, высвечивая паутину и клубки пыли. Самые большие, круглые и нахальные Муми-тролль выносил на крыльцо. А маленькие пусть уж летают как хотят.
К вечеру земля под южным окном прогрелась, и в ней зашевелилась жизнь: коричневые луковицы растрескались, крошечные корешки принялись жадно втягивать талую воду.
И в один ветреный день, как раз перед наступлением сумерек, с моря прикатился мощный величественный грохот.
— Ага. — Туу-тикки опустила чашку на стол. — Вот и началась весенняя канонада.
Муми-тролль выбежал из купальни, чтобы послушать канонаду под тёплым весенним ветром.
— Смотри, море выходит, — сказала у него за спиной Туу-тикки.
Вдалеке белой лентой вскипели волны злые, голодные, они пожирали зимний лёд кусок за куском.
Оттуда по льду побежала чёрная трещина, она выбрасывала побеги то тут, то там, пока не выбилась из сил. Море наступало. Трещин было всё больше. Они становились шире.
— Кое-кому лучше поспешить, — заметила Туу-тикки.
Малышка Мю, конечно, видела, что что-то происходит. Но она просто не могла остановиться. Ей обязательно хотелось всё посмотреть, и именно оттуда, где море уже вскрылось. Она докатилась до кромки льда и выполнила гордую восьмёрку перед самым носом у моря.
Потом она повернулась и торопливо покатила обратно по трескающемуся льду.
Сначала на льду видны были только красивые трещины. «Опасно!» — предупреждали они со всех сторон, сколько хватало глаз.
Лёд волновался, поднимался и опадал. Время от времени раздавался торжествующий и разрушительный пушечный выстрел, и холодные волны восторга пробегали по спине малышки Мю.
«Только бы эти идиоты не полезли меня спасать, — подумала она. — Всё испортят». Она заспешила вперёд так, что гнулись ножи, но берег никак не приближался.
Трещины превратились в широкие щели. Из-под них выскочила маленькая злая волна.
И вдруг море покрылось качающимися ледяными островками, которые толкались как сумасшедшие. На одном из них стояла малышка Мю, смотрела, как воды вокруг неё становится всё больше, и думала без особого страха: «Вот это история, красота!»
И тут Муми-тролль полез её спасать. Туу-тикки глянула на это, пошла в купальню и поставила на печку кастрюлю с водой. «Да-да, — подумала она со вздохом, — так всегда бывает во всех приключенческих книжках. Есть спасатели, есть спасённые. И никто никогда не вспомнит про того, кто пытался согреть этих героев, когда приключение закончилось».
Муми-тролль заметил краем глаза маленькую трещину, которая бежала по льду рядышком с ним наперегонки. Он почувствовал, как лёд вздымается над мёртвой зыбью, потом распадается на куски и начинает качаться.
Малышка Мю молча стояла на своей льдине и смотрела на прыгающего по льду Муми-тролля. Он был похож на резиновый мяч с круглыми от возбуждения и напряжения глазами. Когда Муми-тролль добрался до неё, малышка Мю протянула руку и скомандовала:
— Дай-ка я сяду к тебе на голову, чтобы соскочить, если что.
Она схватила Муми-тролля за уши и закричала:
— К берегу, полный вперёд, поворот!
Муми-тролль бросил быстрый взгляд на купальню. Из трубы валил дым, но никто не стоял на пристани и не переживал за него. Он замешкался и почувствовал, как от разочарования слабеют лапы.
— А ну соберись! — крикнула малышка Мю.
И Муми-тролль запрыгал. Он прыгал и прыгал на дрожащих лапах, стиснув зубы. Из-под каждой льдины его обдавала ледяным душем новая волна.
Лёд разламывался на куски, и волны танцевали вальс.
— Держись в ритме! — командовала малышка Мю. — Вот идёт волна… Ты уже чуешь её под собой… Прыжок!
И Муми-тролль подпрыгивал, как раз когда волна выталкивала очередную льдину у него из-под ног.
— Раз-два-три, раз-два-три, — считала малышка Мю в такт. — Раз-два-три — пауза, раз-два-три — прыг!
Лапы у Муми-тролля дрожали, живот заледенел. И вдруг в облачном небе пробила себе дорогу красная закатная полоса, и волны засверкали так,
