Он оказался на балконе, уходящем вниз пологими уступами. Похожие на остовы одноногих птиц, стояли на ступенях пюпитры. Сквозняк, вырвавшийся из проема, подхватил забытый кем-то лист, бросил под ноги непрошенному визитеру. Закорючки нот расползлись по бумаге, будто муравьи.
Ни один огонь не горел, лишь лучи прожекторов перечеркивали пустоту. Медленно, осторожно Лейт принялся спускаться. Внизу раздавались невнятные звуки, и он чувствовал, что не должен выдавать себя раньше времени. Что-то происходило, что-то непонятное, придуманное другими, и впервые он настолько остро ощутил свою беспомощность.
Но ведь они заключили договор с Дагго… С Владыкой. С существом, которое хочет сохранить Тройну жизнь и одновременно получить Аори. Что, если он придумал другой путь?
Добравшись до ограждения, Лейт осторожно, стараясь не высовываться из-за холодного бока колонны, глянул вниз. И до хруста сжал пальцы на тонких перилах.
Воздух стонал. Он плавился, подчиняясь жрецу, густой и тягучий, как прозрачная карамель. И такой же сладкий – ворвавшись в грудь, он оставил на языке привкус меда и пыли. Пласты дыма кружились, как водовороты Левии, и в роли каменных островков выступали люди. Ян Тройн, напряженно замерший посреди круговерти, и девушка в белом платье. Она лежала на светлом помосте, прижав руки к животу и упираясь лбом в доски. Подол задрался, обнажив бедро, на котором неряшливым пятном темнел продолговатый синяк. Лица Лейт не рассмотрел, но ни секунды не сомневался, кто это.
Дым помогал увидеть то, что не открывалось обычному человеку. Он оплетал Яна, лицо которого болезненно кривилось, и, словно посыльный, отправлялся к Аори, впивался в ее тело и растворялся в нем без следа.
Пальцы Дагго трепетали, исполняли странный, лишенный ритма и смысла танец. Они подхватывали невидимые нити и связывали их, перекручивая ткань реальности в угоду Верховному.
Жрец медленно, через силу поднял голову, и темно-синие глаза впились точно в лицо замершего в тени колонны парня. Дернув уголком рта, Дагго покачал головой, будто запрещая подходить. На его лице Лейт различил сожаление вперемешку с усталостью и толикой презрения, и моментально вспыхнул, вспомнив о закрытой прислужником двери.
Его привели сюда, чтобы завершить эффектным аккордом спектакль, поставленный заскучавшим от положенной вечности Владыкой?
Он окинул зал собора бешеным взглядом. Рядом с балконом, вокруг поврежденной временем статуи, высились козлы ремонтников. Лейт перескочил на них, ничуть не заботясь, выдержат ли такое испытание ослабшие ноги. Неустойчивая конструкция зашаталась, и он поспешил спрыгнуть на пол, по пути зацепив ведро с остатками строительной смеси. Оно с грохотом свалилось, покатилось к подножию скульптуры.
Ян резко обернулся, услышав шум. Лицо его исказила ненависть, но граф не пошевелился.
– Не приближайся, – напряженно предупредил Дагго. – Мне тяжело.
– Тяжело? – Лейт с трудом выдохнул – ступни горели от удара о камень. – А кому-то здесь легко?
Нечеловеческим усилием жрец заставил воздух уплотниться вокруг пьедестала, стать барьером на пути парня.
– Сволочь! – Лейт бросился вперед, с отчаянным криком ударил в преграду, ударил изо всех сил, сбивая кожу на костяшках кулаков, и безнадежно пытался пробиться до тех пор, пока дымная круговерть между Яном и Аори не угасла окончательно.
Дагго обессиленно уронил руки. Невидимая стена исчезла, и жрец устало смотрел, как Лейт падает на колени возле дочери Тройна и судорожно ее обнимает.
Дубовые доски на ощупь оказались гладкими, полированными. Хорошо – иначе она занозила бы лоб. Аори уперлась им в пол, когда тело свело судорогой.
Подобно Яну, она чувствовала каждый сосуд. Их маленькие червяки прогрызли плоть насквозь и поселились в вырытых норах. Сердце прокачивало кровь, и там, где в живот впивался дым, в нее напрямую вливался жгучий яд. Он тек внутри, он отравлял каждую клетку, которой касался. Он заменил собой кислород, и Аори задыхалась, судорожно хватала воздух открытым ртом.
Губы тоже терлись об доски.
Она умирала. Не слишком больно, но невыносимо страшно. Голова стала тяжелой, будто остатки мыслей разом обрели вес, а лишенное их тело кружилось вокруг хороводом атомов. Но не могло улететь в небытие самостоятельно, да еще и собиралось заново при каждом ударе сердца. Откуда-то Аори знала, что оно бьется лишь благодаря Верховному жрецу.
Спустя маленькую вечность все закончилось. Она вновь ощутила ноги, руки, ощутила, как ее поднимают с пола и обнимают, прижимая к рубашке, от которой пахнет чем-то знакомым и до боли родным.
Аори через силу разлепила ресницы. Парень с глазами, полными боли и счастья вперемешку, сидел рядом на полу, баюкая ее на руках, словно ребенка.
– Лейт… – прошептала она.
Его губы шевельнулись, и Аори скорее увидела, чем услышала, одно короткое слово.
«Прости.»
Над ними раздалось самое настоящее рычание, и секунду спустя девушку резко вздернули на ноги. Лейт разжал руки, боясь причинить ей боль, и вскочил следом.
– Прочь от моей дочери!
– Дочери? – недоуменно переспросил парень.
Аори смотрела на него остановившимся взглядом. Сознание, будто его снова вытеснила особенность Яна, принялось отщелкивать факты.
Лейт здесь. Лейт может ходить. Лейт спорит с Яном. Лейт пришел за ней?
– Конечно, дочери, – Дагго сделал небольшой шаг в их сторону. – Младшего рода. А ты что думал?
Повисла короткая пауза. Злость на лице графа сменилась насмешкой, и он не стал отказывать себе в удовольствии еще немного понаблюдать за растерянным парнем.
– Как смешно, – пристально глядя на жреца, процедил Лейт. – Как невероятно смешно! Дагго, я достаточно вас развлек?
– О, вы переоцениваете мои скромные потребности, господин Джой, – невозмутимо отрезал жрец.
– Мы закончили на сегодня? – уточнил Ян, сдавливая плечо Аори. Наклонившись к ее уху, он зашептал так, чтобы никто больше не услышал:
– Пока ты слушаешься, он живет.
Поймав ответный взгляд, граф хмыкнул и с удовольствием ударил дочь по лицу раскрытой ладонью. Вспыхнув, Лейт бросился к нему, но его остановил резкий окрик.
– Прибью!
Парень остановился, рвано дыша.
– Смею думать, что не закончили, – ответил жрец. – Я решительно настроен провести сегодня обряд вступления в брак.
Из курительниц к потолку вновь потянулись густые струи дыма. Дагго следил за ними, не обращая внимания на выражения лиц присутствующих.
Граф справился с изумлением быстрее других.
– Дагго, жениться на дочерях уже не модно, – с опаской поглядывая на спятившего жреца, заметил он.
А вот Лейт, хоть и молчал дольше, рассудил вернее.
– Я… прошу… руки вашей дочери, – через силу выдавил он.
– Что? Ты больной?
– Больной, но не я, – кивнул Лейт, бросив косой взгляд на верховного жреца. Тот поощрительно улыбнулся. – Я что, так много в этой жизни просил?
– Да иди ты! – отмахнулся Тройн и развернулся, собираясь уходить.
– Господин граф, а что, рабовладение у нас не отменили? – насмешливо осведомился Дагго.
– Моя дочь и моя кровь, и имею полное право не отдавать ее Младшему роду. Сделаю с ней
