– Он недостоин, – неожиданно серьезно сказал Ян, которого никто не спрашивал. – Невозможно подчиниться Закону, утратив часть себя. И, тем более, – не имев этой части никогда.
– Он достоин, – в голосе жреца, о котором все успели забыть, звучала тихая грусть. – Просто нужно чудо.
Дагго постарался, чтобы Лейт его услышал.
И он услышал.
Поднял глаза, мутно-серые, будто в них уже отражалась река Грани, окруженная голыми деревьями с сиреневыми цветами на ветвях. И встретился взглядом с другими, карими, густо подведенными синевой набухших век.
Он слабо улыбнулся уголками потрескавшихся губ, и прошептал ими беззвучно, так, чтобы различила одна Аори:
– Чудо мое…
Она зажмурилась изо всех сил, отвернулась, прижимая лицо к плечу. В темноте остались звуки, но можно хотя бы не смотреть, как на ее глазах…
«И, когда бы ты их открыла, бояться было уже нечего.»
«Их придется открыть. Как пришлось прошлой весной. Когда другой мужчина, куда более сильный, смелый и умный, умер, чтобы я могла жить.
Я бежала за ним, и брызги грязи вылетали из-под подошв, скатывались по ткани формы и вновь падали на землю. Капитан дергал меня из стороны в сторону, будто куклу, защищал мое тело, а я охотно оставалась куклой – глупой, лишенной смысла и ничего не понимающей.
Еще несколько секунд или минут покоя, и все кончится. Все окончательно закончится.
За меня снова умрет другой. И снова – зря. Потому что я этого не стою.
Я бы сама так не сделала.»
Лейт отвернулся, уронил голову, и Аори с пронзительной ясностью ощутила, каким стал мир без него.
«И я… не хочу.»
– Отпусти.
Ян вздрогнул, услышав тихий, бездушный голос. Он даже не успел рот открыть, как его ошпарило ненавистью и решимостью, будто кипятком. Так сильно, что даже боль от реального удара запоздала.
Аори вывернулась полузабытым приемом и даже не посмотрела, как Ян согнулся пополам и осел на пол. Она подняла руку, заправила волосы за ухо привычным жестом. Вспомнив хитрую, немного виноватую улыбку Сиэ, провела кончиком указательного пальца по маленькой черной капле…
И вырвала сережку ко всем демонам.
Мир тихо вздохнул вместе со своим жрецом, улыбнулся его синими глазами. Шевельнулся, перекатился волнами, высвобождая в себе место для чего-то нового. Чего-то, что еще не родилось до конца, что стояло, хлопая ресницами, и впервые видело каждую жилку в теле сущего.
Если запустить в реку цветные ленты, привязав их за один конец, они будут полоскаться, следуя течениям, виться, заменять собой водяные пласты. Обретут свойства струй, но все равно останутся тем, что их разделяет.
Потоки сил скользили на самом краю зрения и исчезали, если Аори пыталась присмотреться. Самыми постоянными оказались серые дымные струи, пронизывающие воздух. Огибая препятствия, они текли со всех сторон и сходились в одной точке – там, где намертво сцепились ладони двух мужчин. Вились вокруг плотным коконом, и от него веяло холодом и смертью.
Глаза Реодора полыхали настоящим золотом, подернутым тонкой пленкой ржавчины, которой не могло быть на драгоценном металле. Королевская сила впервые раскрылась мощью воплощенного Закона. Она вилась вокруг Лейта, бросалась, как атакующая кобра, пыталась найти брешь и впиться в тело. И тонкие щиты особенности, которую он не мог видеть и контролировать, вставали на пути гадины. Отражали атаки, не пускали внутрь, не давали изменить саму суть человека.
Убивали его, сжигая последние силы.
Аори шагнула вперед на негнущихся ногах. Она взмахнула рукой, пытаясь отогнать холодные потоки, и те послушно расступились, закрутились водоворотами и завитками, медленными и ленивыми.
Сердце колотилось в самом горле, горечь мешала смотреть, заливала лицо слезами. Но Аори упрямо сморгнула соленые капли и коснулась сцепленных, сведенных судорогой ладоней. Едва не обожглась – пальцы казались раскаленными докрасна.
– Не так, – попросила она. – Не сопротивляйся.
Лейт вскинул голову, дернулся, будто испугался Аори больше, чем смерти от рук короля. Реодор удержал его с неожиданной силой, перехватил покрепче и прищурился, выжидая.
Не понять, слышит или нет. Не докричаться, не пробиться сквозь стену, которую Лейт выстроил между собой и остальным миром. Как найти те слова, что не разобьются о нее вдребезги, укрепив своими ошметками? Как отдать ему себя, еще ничего не зная и не умея, только чувствуя, сгорая от этих чувств?
Ладонь пронзило болью, но Аори не пошевелилась. Их объединила эта боль.
– Это же не кто-то другой говорит, что тебе делать. Не надо, Лейт! Это ты сам пытаешься вернуться! Вспомни, пожалуйста, как ты меня обнимал ночью… Я чувствовала, что мы – одно целое! Я была счастлива, и не боялась ничего в этом мире. А ты?
Он не смог сделать следующий вдох. Грудь сжало, будто ребра разом срослись и сдавили легкие. Лейт и не знал, что так бывает. И, уже ощущая, как надвигается темнота, он поверил. И впервые в жизни сдался, доверился и открылся.
Боль ушла. Горящий ком в ладони превратился в прохладу, она пробралась в каждую клетку тела, устроилась там, занимая отведенное место. Остро резануло чувством собственного несовершенства – того, прошедшего, что Лейт не мог раньше осознать. Он понял, наконец, насколько Лана права.
«Да, Глава. Я скажу тебе это прямо. Младшие рода и впрямь ущербны.»
С силой тряхнув кистью, Реодор высвободил ее из закостеневших пальцев. Отступив на шаг, он выудил из кармана платок и принялся оттирать чужую кровь.
– Ты должен был сделать так с самого начала, – с неожиданной злостью процедил он. – Какого демона я обязан убивать?
– Я оказался не готов, – с трудом прохрипел Лейт в ответ, и король усмехнулся, различив иронию.
– Не отвлекайтесь, господа. У нас еще один обряд по плану.
Дагго, как по волшебству, оказался рядом и протянул руку, предлагая помощь. Сухие, узловатые кисти не дрожали, в облике жреца сквозило нетерпение. Его почти разрывало кипящей внутри энергией – может, и не своей, а той заемной, ради которой предки построили Зимний храм.
Лейт качнул головой и оперся локтем на колено, пытаясь отдышаться.
– Ну что еще?
– Погоди… Второй раз встать я не осилю.
– Второй?
Не ответив, Лейт поднял взгляд вверх, к сочащемуся светом куполу, будто спрашивая благословения у богини, которая и так сегодня помогла куда больше, чем другим. Ответа не было, да и не ждал он его.
– Раз уж я так удачно стою… – Лейт повернулся к той, чье сердце вынуждало трепыхаться искру в его груди. – Я ведь не спросил. Аори… Ты станешь моей женой? Ты хочешь?
Она едва не прикусила губу, застыв, как неживая.
Никогда, никому бы не призналась, что представляла эту минуту. И там, в придуманном мире, плакала от радости, смеялась и бросалась к нему в объятия, торопливо и охотно отвечала: «Да, да, конечно!»
– Конечно, – выдавила Аори и даже не попыталась улыбнуться.
«Что со мной?
