И в самом деле, что их там ждет? Они чужие в этом мире. Первое, что всегда делают нашедшие их люди, – ужасаются и стараются переделать их на человеческий лад, научить жить, «как все». Вот пример, свидетелем которому я была. На ток-шоу Андрея Малахова «Пять вечеров», посвященных детям стаи, психологи и социальные работники возмущались по поводу «собачьей девочки» Рамзии: как может ребенок жить в таких условиях, вы бы видели – зимой в сапогах на голую ногу! Ее необходимо спасать – и немедленно! Они ничего не знали об особенностях детей-зверенышей, их нечувствительности к холоду. Мать Рамзии, алкоголичку, лишили родительских прав, а ребенка ожидал интернат для «дефективных». Но как девочку, которая сама себя называла собачьим именем Найда, оторвать от ее стаи? Устроить облаву! И устроили… Кстати, когда милиционеры ловили Ваню Мишукова, они предприняли три попытки, но каждый раз собаки отбивали мальчика – его поймали только с четвертого раза, заманив в ловушку едой.
Да, сложно возвращать детей-маугли в человеческое общество, и порой этот процесс для них очень травматичен. Ведь они не ощущают себя представителями нашего вида. В душе это волки или собаки. Общаясь с животными в раннем возрасте, они идентифицируют себя с ними. Это черта общая для всех высших позвоночных – они ощущают себя членами того общества, в котором воспитываются, независимо от того, к какому виду они сами принадлежат. Например, кенгуру по имени Лулу, которая спасла своего хозяина, придавленного упавшим деревом и стала чуть ли не национальной героиней Австралии, люди подобрали детенышем, находившимся в сумке погибшей под колесами автомобиля матери; ее выходили и выкормили, а жила она среди собак и явно ощущала себя собакой – даже лаять научилась. В Уэльсе фермер выращивал осиротевшую овечку по имени Роло вместе со своими собаками. Подросшая овечка живет в его доме, обожает прогулки на поводке и часто смотрит вместе с хозяевами телевизор. Более того, вместе со своими приятельницами-овчарками она стала пасти скот! Роло ест собачью еду, прыгает через обруч, в общем, ведет себя как собака.
А вот выросшая среди людей шимпанзе Вики воображала себя человеком. Вики, как и многие высшие человекообразные обезьяны, узнавала себя в зеркале, но когда ее попросили разложить картинки, на которых были изображены люди и животные, на две группы, то себя она отнесла к людям, хотя изображения других шимпанзе поместила в категорию животных. Так что совсем неудивительно, что «волчьи мальчики» и «собачьи девочки» чувствуют себя неуютно среди себе подобных и всеми силами стараются вернуться в стаю.
А их насильно тянут «в люди», заставляют одеваться, мыться, есть приготовленную пищу, учат говорить… И для начала лишают приемных родителей и друзей. Часто лишают в самом прямом смысле – волчиц, приютивших найденыша, обычно убивают. И никто не обращает внимания на то, что эти непонятные создания переживают тяжкое горе. Какова их дальнейшая судьба? Чаще всего она бывает печальна. В прежние времена волчьих выкормышей нередко держали в клетке или на цепи, как диковину, показывали их публике, а учили жить по-человечьи палкой. Впрочем, мало кто из них вне своей стаи прожил больше нескольких лет. Сейчас времена стали гуманнее, но от этого детям-маугли не легче – их ждет заключение в психиатрических заведениях, причем пожизненное. Даже те найденыши, которых признали их биологические родители, в человеческой семье обычно не удерживались и до конца жизни содержались в психбольницах. Если ребенок более или менее сумеет адаптироваться к новой жизни, все-таки научится говорить и писать, он все равно остается чужаком. Некоторым из них все же повезло: Амалу и Камалу преподобный Сингх и его близкие искренне любили и много с ними занимались, а жена священника заменила им мать-волчицу. Раму («второй лукнорский волчий мальчик») прожил в неволе 14 лет и, хоть говорить так и не научился, подружился с медсестрой больницы, куда его поместили, и у них родился ребенок. Но чаще дикие дети навсегда остаются нелюдимыми несчастными одиночками. Найденный в Туркмении в пятилетнем возрасте мальчик, воспитанный волками, которому дали имя Джума Джумаев, так и жил с 1953 г. в различных психиатрических больницах и интернатах; что с ним стало в наши дни, неизвестно. Оксана Малая, о которой было немало статей и даже телерепортажей, сейчас живет в глухомани в интернате для психохроников, где она чужая и все ее боятся; ей повезло – там много собак, со всеми она дружит, а тех людей, кто собак не любит, может и укусить. Как и у других отверженных детей, нашедших приют у дружественных дворняжек, у нее двойственная идентификация: она ощущает себя наполовину человеком, наполовину – причем на лучшую половину – собакой (по ее словам, «животное – лучше»).
Почти всем детям-маугли ставят диагноз «олигофрения», то бишь слабоумие. Порой это справедливо: а каким еще может родиться далеко не первый ребенок родителей-алкоголиков? Но некоторые из этих детей появились на свет с совершенно нормальными задатками, просто их жизнь пошла по другому пути. Они не такие, как мы, они другие; может, если бы их оставили в покое там, где их нашли, они были бы гораздо счастливее. Ведь в волчье-собачьем мире они на своем месте, к тому же звери оказываются добрее людей. Практически вся жизнь наших «собачьих» девочек и мальчиков протекала на глазах у соседей, и никто не обращал на них внимания, пока не спохватывались социальные работники. Амалу и Камалу местные жители, на попечение которым преподобный Сингх сначала отдал девочек, чуть не уморили голодом. В конце концов, и киплинговского Маугли не приняли в родной деревне и он вынужден был вернуться обратно в джунгли.
Что люди могут предложить таким детям, кроме заключения в интернате для психохроников? Самое реальное и лучшее для них – это работа в собачьих приютах, питомниках или зверинцах, где они чувствовали бы себя на месте и приносили реальную пользу братьям нашим меньшим, которых считают братьями по крови. Ведь они их понимают гораздо лучше, нежели самые образованные зоологи или кинологи. На худой конец, есть фермы, работа с сельскохозяйственными животными… Но это, увы, слишком сложно для органов опеки – и к тому же не укладывается в привычные бюрократические рамки. Но ведь смогла же адаптироваться в человечьей жизни и реализовать себя воспитанная свиньями китаянка Ван Сяньфэн – она работает уборщицей в Шанхайском зоопарке.
