И это было только начало. Легитимность требовалась биткоину гораздо больше, чем благословение ФБР, особенно в США, где бизнес денежных переводов находится в поле зрения властей как штата, так и федерального уровня. Биткоиновые фирмы по-прежнему должны были получать лицензию властей штата, а те требовали от них объяснять характер их необычной деятельности в каждом департаменте, а также доказывать, что они принимают меры против отмывания денег и прочих незаконных способов использования систем денежных переводов. Получение лицензии оказалось хлопотной, бюрократической и долгой процедурой с непредсказуемым исходом.
Некоторые штаты, например Техас, заняли более удобную для биткойнеров позицию, решив, что криптовалюты не подпадают под действие их законодательства, а значит, могут функционировать без лицензии[285]. Это привело к тому, что часть магазинов в благосклонных к техническим новациям городах Техаса (например, в Остине) решили установить биткоиновые ATM, чтобы дать людям возможность моментально обменивать биткоины на доллары и обратно[286]. Тем временем многие фирмы продолжали функционировать, предполагая, что рано или поздно получат лицензии в тех штатах, где это было необходимо. Однако дальнейшее распространение биткоиновых операций через некоторое время застопорилось – даже притом, что компании продолжали поддерживать инновации и с головокружительной скоростью расширяли спектр своих услуг, – просто потому, что их топ-менеджеры опасались возможности подвергнуться преследованию из-за отсутствия лицензий от большинства штатов. Бюрократические проволочки означали, что расположенным в США биткоиновым биржам, например Kraken или CoinMKT, придется в невыгодных условиях конкурировать с компаниями вроде Bitstamp и BTC-e, находящимися под гораздо меньшим регуляторным давлением.
Через некоторое время после выступления Шаски Калвери в Сенате амбициозный директор Нью-Йоркского департамента финансовых учреждений (НДФУ) Бенджамин Лоски заявил, что он изучал вопрос о выдаче специальной бит-лицензии в соответствии с правилами, разработанными для отрасли цифровых криптовалют[287]. Учитывая ведущую роль Нью-Йорка в мировых финансах, многие в биткоиновом сообществе ожидали, что это побудит остальные штаты последовать его примеру. Лоски придерживался проактивного подхода. В феврале следующего года он провел слушания по регулированию биткоиновой отрасли, на которые были приглашены выступить несколько самых состоятельных новичков-предпринимателей в этой сфере, в том числе Тайлер и Кэмерон Винклвоссы, СЕО компании SecondMarket Барри Силберт и Джереми Аллер из Circle Financial[288]. После слушаний Лоски зашел на форум Reddit, чтобы провести сеанс ответов на вопросы пользователей на одной из его веток[289]. Это был смелый, стратегически продуманный ход. Биткоиновое сообщество на Reddit могло быть неуправляемым, жестким и никогда не отличалось особым почтением к власти.
Лоски прекрасно обжился на этом форуме. Ему удалось растопить лед в отношениях, честно признавшись, что он здесь новичок. Биткойнеры тоже проявили вежливость, задавая неудобные, но вполне обоснованные вопросы. Кто-то сослался на английский банк HSBC, который только что заключил сделку без признания вины на сумму 1,9 миллиарда долларов с правоохранительными органами США, обвинявшими его в том, что он вел дела с мексиканскими наркокартелями, и спросил: «Почему биткоин попал под пресс в то время, когда все остальные просто исчезли с радаров и спокойно отмывают деньги?» Но большая часть вопросов касалась того, какие именно биткоиновые транзакции подпадут под действие правил, регулирующих операции по переводу денег, и что именно Лоски понимает под определением «цифровые деньги». Его ответы свидетельствовали о том, что он готов к конструктивному диалогу с сообществом по этим и многим другим вопросам.
Пока биткоиновые фирмы ждали выхода новых правил лицензирования в Нью-Йорке, они продолжали сталкиваться с препятствиями в обретении легитимности и, в частности, с повальной паранойей банкиров, когда речь заходила о цифровых деньгах. После принятия закона о борьбе с терроризмом в США и других законодательных актов, появившихся после атаки 11 сентября и направленных на лишение террористов и прочих плохих парней источников финансирования (что имело ограниченный успех), банки создавали отделы внутреннего аудита, руководство которых несло ответственность за соблюдение строгих законов о противодействии отмыванию денег и знании своего клиента. Их возможности в этом направлении только расширились после финансового кризиса, когда комплексная реформа финансовой системы США в соответствии с законом Додда – Фрэнка заставила банки еще больше беспокоиться о том, чтобы не вступать в конфликт со своими кураторами из правительства. Первая реакция внутренних аудиторов на клиента, чья модель бизнеса несколько отличалась от общепринятой, состояла в том, чтобы сказать «нет» и отложить вопрос, возможно, с целью разобраться в нем впоследствии. В такой обстановке слово биткоин звучало примерно, как прокаженный. Многие в криптовалютном бизнесе пытались установить деловые контакты за океаном или искали иные способы подстраховать свои операции.
В наше время очень трудно обходиться без банковского счета. Не каждый может последовать примеру фирмы Blockchain, эксперта по биткоиновым операциям и электронным кошелькам, которая платила своим сотрудникам и поставщикам исключительно в биткоинах и не имела постоянного счета в банке. Находящаяся в Лондоне компания на практике отстаивала идею свободной от банков экономики, о которой так долго мечтали биткойнеры, но как же трудно реализовать ее всем остальным! Как компании будут взаимодействовать с поставщиками и покупателями, требующими, чтобы им платили или от них принимали платежи в традиционной валюте? Особенно трудно это для биткоиновых бирж, которые, не имея банковского счета, были бы вынуждены свести свои операции к приему, хранению и выплате наличных денег за действия с биткоином. Трудно представить, что таким способом можно было бы увеличить объем сделок.
Конечно, несправедливо обвинять в этой проблеме одних только слишком ретивых внутренних аудиторов в банках. Банки получали от правительства весьма противоречивые и двусмысленные сигналы. FinCEN относился к биткоину положительно, а ФРС – нейтрально. Во время одного из слушаний на Капитолийском холме председатель ФРС Джанет Йеллен отметила, что у ФРС нет полномочий осуществлять надзор за биткоином, и тем самым отфутболила вопрос обратно к законодателям, предоставив его решение им[290]. Однако биткойнеры могли бы сообщить, что представители Федеральной корпорации страхования депозитов (ФКСД) – учреждения, ответственного за санацию обанкротившихся банков и возврат депозитов застрахованным держателям, – давили на внутренних банковских аудиторов, требуя не сотрудничать с биткойнерами. Трудно проверить справедливость этого обвинения. ФКСД долгое время обсуждала с банкирами свои сомнения касательно тех категорий коммерческих клиентов, которые, по их мнению, были высокорискованными. Внутренние аудиторы сообщали биткоиновым фирмам о том, что и они включены в эту категорию. Это не значит, что всех стригли под одну гребенку: инспекторы ФКСД разбирались отдельно с каждым случаем. Однако после 500-миллионного банкротства Mt. Gox – о его связи с этой дискуссией мы поговорим далее – неудивительно, что биткоиновые компании казались ФКСД высокорискованными. В отличие от кредиторов Mt. Gox, работавший с ней японский банк Mizuho избежал больших потерь, но его вовлеченность в эту историю напомнила чиновникам из ФКСД о тех рисках, которым подвергаются банки, сотрудничающие с биткоиновыми компаниями.
Министерство юстиции США также разослало банкам сообщения, противоречившие примирительным заявлениям FinCEN. В 2013 году Минюст запустил проект под названием «Пункт операционного контроля». В ходе его реализации министерство исследовало контакты банков с бизнесами, которые хоть и не были нелегальными, но имели высокий риск мошенничества. Юрист из Майами Эндрю Иттлмен, случайно ставший кем-то вроде эксперта по этим вопросам, сообщил нам, что теперь тратит на пострадавших от проекта «Пункт операционного контроля» большую часть своего времени[291]. Его клиентами являются главным образом вполне легальные поставщики биткоиновых услуг и марихуаны для медицинских целей, а также несколько торговцев порнографией и оружием. Закон произвел скорее отрицательный эффект: банки не нарушали законодательство, обслуживая биткоиновые фирмы, но отказывали им, не желая попасть под проверку Министерства юстиции. Иттлмен упорно боролся за интересы своих клиентов, которых лишили доступа к необходимым для выживания их бизнесов финансовым услугам, но бой был неравным. Он сказал,
