В суде компания также утверждала, что сделки по уступке задолженности представляли собой реальные коммерческие операции, без признаков мнимости или притворности, и задолженность была действительной.
Структура финансирования, примененная налогоплательщиком, явно свидетельствовала о мотивации устранить американский налог у источника. При определении того, защищает ли налоговое соглашение гондурасского налогоплательщика, американский суд исследовал текст соглашения, придавая ему смысл, который соответствовал настоящим ожиданиям (genuine expectations) договаривающихся государств, хотя бы они и не были четко заявлены в тексте договора. Этот принцип целевого толкования международных соглашений был сформулирован ранее в американской судебной доктрине[1825].
Суд определил, что гондурасская компания была не получателем[1826] процентных платежей в смысле ст. IX международного договора, а проводящим звеном, обязанным перечислить проценты багамской материнской компании. Суд придал слову «полученные» (received by) в отношении доходов, упомянутых в статье, значение, предполагающее «преобладание и контроль (dominion and control) над средствами, представляющими собой процентные платежи, а не простое временное физическое владение ими»[1827]. Конвенция, по мнению суда, требует большего, чем просто обмен бумагами (exchange of paper) между взаимосвязанными корпорациями, чтобы получить защиту в форме освобождения от налога, предоставленную ст. IX конвенции. Но заявитель не смог доказать, что существует реальная задолженность между корпорацией в США и корпорацией в Гондурасе. Последняя получала ровно столько же, сколько она была должна в сделке, предполагающей обмен «доллар в доллар», т. е. должна была выплатить столько, сколько намеревалась получить, без прибыли от сделки. То есть гондурасская корпорация действовала как агент, участвующий в расчетах. Таким образом, суд в деле Aiken Industries фактически «импортировал» концепцию бенефициарной собственности в текст налогового соглашения, хотя по очевидным причинам в 1957 г. в тексте она не содержалась. Суд применил характерную для США концепцию «преобладания и контроля» в отношении дохода для обоснования экономической собственности над ним. Как уже отмечалось выше, для обоснования суд использовал теорию разделяемых двумя государствами ожиданий, связанных с заключением налогового соглашения.
Позже положения о бенефициарной собственности стали все чаще и чаще включаться в налоговые соглашения США как инструмент борьбы с «шопингом» налоговыми соглашениями. Концепция «преобладания и контроля» отвергала возможность полного соответствия полученных и выплаченных средств для признания бенефициарной собственности, но при этом даже небольшой спред между полученными и выплаченными средствами мог служить доказательством обратного, что следует из другого судебного дела, Northern Indiana. В ответ на дальнейшие попытки налогоплательщиков обойти доктрину Aiken Indistries законодатели США ввели в налоговые соглашения США более детальные положения об ограничении льгот, более серьезную ограничительную меру по сравнению с доктриной бенефициарной собственности.
Northern Indiana Public Service Inc.
Согласно фактам дела Northern Indiana Public Service v. CIR[1828] стороны сделки создали дочернюю компанию на Нидерландских Антильских островах, которая привлекла долговое финансирование в сумме 70 млн долларов США путем выпуска еврооблигаций, чтобы далее предоставить эту сумму по договору займа материнской компании в США, но под увеличенную процентную ставку (выше на 1 %). Проценты, уплачиваемые из США в адрес антильского кредитора, были освобождены от действовавшего в то время договора об избежании двойного налогообложения между США и Нидерландскими Антилами (ст. VIII) (договор был расторгнут в 1988 г.). Сами стороны сделки согласились с тем, что выбранная структура имеет налоговый мотив в форме ухода от налога у источника в США. Однако, вынося решение в пользу налогоплательщика, суд отметил, что сам по себе налоговый мотив не является внутренне «фатальным» для налогового планирования.
Как гласит давно устоявшаяся американская судебная доктрина, налогоплательщик имеет законное право минимизировать налоги или даже уйти от них[1829]. Однако условие для принятия налогового плана в качестве приемлемого – это ведение деятельности через реальную компанию, в противном случае схема будет признана притворной (sham)[1830]. При этом реальная коммерческая деятельность не означает значительной деятельности. В деле Northern Indiana успех в суде зависел от 700 тыс. долларов США прибыли в форме спреда процентных ставок между привлеченным и выданным финансированием, что позволило сказать, что антильская компания ведет реальную деятельность.
Ingemar Johansson
В известном деле Ingemar Johansson et al. v. USA[1831] гражданин Швеции и знаменитый чемпион мира по боксу в тяжелом весе Ингемар Юханссон получил гонорары за участие в боксерских матчах на территории США в 1959–1961 гг. Юханссон создал в Швейцарии компанию Scanart, S.A., в которой он числился сотрудником. Все гонорары проходили через эту компанию, а за их счет Юханссон платил себе зарплату. Компания была создана, чтобы воспользоваться налоговым соглашением между Швейцарией и США, по которому физическое лицо – резидент Швейцарии при определенных условиях не облагается подоходным налогом в США в отношении своей компенсации за выполненные в США персональные услуги. Этих условий было два: первое – лицо должно временно находиться в США в течение периода, не превышающего 183 дня в налоговом году; второе – доходы должны быть выплачены швейцарской компанией этому гражданину от работы по найму. В спорном 1961 г. Ингемар Юханссон не присутствовал в США в течение периода, превышавшего 183 дня. Суд отметил, что структура, выбранная Юханссоном для получения вознаграждения в США, была мотивирована желанием снизить налоги, однако сам по себе налоговый мотив ни в коем случае не может быть использован для отказа в предоставлении права на получение выгод по налоговому соглашению с Швейцарией. Однако второе условие требовалось доказать, чего Юханссон не смог сделать. Свидетельство, выданное швейцарским налоговым органом и подтверждающее налоговое резидентство Юханссона в Швейцарии, суд не посчитал убедительным доказательством. Поскольку налоговое соглашение со Швейцарией не содержало дефиниции «резидент», то в силу п. 2 ст. II соглашения суд применил свое определение значения этого термина. Юханссон фактически не проживал в Швейцарии, большую часть года находился в Швеции и в США, потому суд отказал в признании
