Исключив подобные случаи, мы можем прийти к выводу, что в мире всего лишь один миллиард искренне верующих. Значит, остальные четыре миллиарда, то есть большинство, — неверующие. Поэтому мы должны найти способ обратить жизнь этих людей во благо, помочь им стать лучше, не прибегая к помощи религии. Здесь, на мой взгляд, очень важную роль играет образование. Необходимо убедить этих людей в том, что сострадание, доброта и т. д. являются основополагающими качествами любого человека, не только верующего. Мы уже говорили о первоочередной важности человечности, доброты, любви и сострадания, о том, как эти качества влияют на физическое здоровье, счастье и душевное спокойствие. В отличие от большинства религиозных и философских теорий, это очень практичная концепция, которая, как мне кажется, лежит в основе всех религиозных учений. Но она не менее важна и для людей вне каких-либо религиозных традиций. Мы должны внушить этим людям, что можно быть хорошим, порядочным человеком, ответственным за будущее мира, не прибегая при этом к какой бы то ни было религии.
Свою принадлежность к религии или духовности можно показать с помощью внешних признаков.
Внутренняя дисциплина — это борьба с такими негативными качествами, как гнев, ненависть, жадность, и развитие таких позитивных состояний ума, как доброта, сострадание и терпимость.
Можно носить специальную одежду, поставить дома алтарь, читать мантры, молиться и т. д. Однако все это вторично по отношению к вашему мировоззрению, которое должно базироваться на основных духовных ценностях. Ведь бывают люди, у которых соблюдение внешних религиозных предписаний сочетается с внутренними негативными переживаниями. Тогда как подлинная духовность делает человека спокойным, счастливым и умиротворенным.
Добродетельные состояния ума — сострадание, терпимость, всепрощение, забота — это настоящая дхарма, или духовные качества, поскольку они не могут сосуществовать с дурными состояниями ума.
Таким образом, воспитывая в себе внутреннюю дисциплину, мы создаем основу для религиозной жизни и развития позитивных состояний ума. Подлинной духовной жизнью живет лишь тот, кто дисциплинировал, усмирил свой ум и научился проявлять это в своих поступках.
Далай-лама присутствовал на небольшом приеме, устроенном в честь группы благотворителей, поддерживающих борьбу тибетцев за независимость. У дверей зала, где проходил прием, собралась огромная толпа людей в ожидании Его Святейшества. В толпе я заметил человека, которого уже видел пару раз на этой неделе. Мужчина неопределенного возраста, — я предположил, что ему от двадцати до тридцати лет, — высокий и очень худой. Он был ужасно растрепан, но мое внимание привлек не его вид, а выражение его лица. Я часто наблюдал нечто подобное у своих пациентов — гримаса беспокойства, подавленности и боли. Я также заметил у него легкое подергивание лицевых мышц около рта и мысленно поставил диагноз «поздняя дискинезия» — нервное расстройство, вызванное хроническим употреблением антидепрессантов. «Бедняга», — посочувствовал я и почти сразу забыл о нем.
С появлением Далай-ламы толпа уплотнилась, люди подались вперед, чтобы приветствовать его. Охранники, большей частью добровольцы, попытались сдержать натиск толпы и расчистить Его Святейшеству путь. Взволнованный молодой человек, которого я видел ранее, совсем растерялся и толпа вытолкнула его прямо в проход, организованный охраной. Далай-лама, проходя мимо, заметил парня, освободился от опеки охранников и остановился, чтобы поговорить с ним. Тот поначалу смутился и начал что-то быстро говорить Далай-ламе, который в ответ произнес лишь несколько слов. Я не слышал, о чем они говорили, но видел, что мужчина становился все более взволнованным по мере разговора. Он говорил и говорил, но тут Далай-лама взял его руку обеими руками, легонько потрепал ее и еще несколько мгновений постоял молча, просто кивая головой. Казалось, что он не замечал ничего и никого вокруг Боль и тревога внезапно пропали с лица мужчины, по его щекам потекли слезы. И хотя появившаяся на его лице улыбка была слабой и робкой, его глаза засияли радостью и облегчением.
Далай-лама не раз подчеркивал, что внутренняя дисциплина является основой духовной жизни и фундаментальным методом достижения счастья. Как он объяснял на страницах этой книги, с его точки зрения внутренняя дисциплина — это борьба с такими негативными качествами, как гнев, ненависть, жадность, и развитие таких позитивных состояний ума, как доброта, сострадание и терпимость. Его Святейшество также считает, что счастье способен обрести лишь тот, чей ум спокоен и устойчив. Воспитание внутренней дисциплины может включать в себя формальные медитативные практики, цель которых — умиротворить наш ум и приблизить нас к собственному духовному потенциалу. В большинстве духовных традиций используются практики успокоения ума и связи с подлинной духовной силой человека.
Завершая серию своих выступлений в Тусоне, Далай-лама даровал учение по медитации, которая предназначена для успокоения ума, изучения его глубинной природы и, таким образом, достижения «неподвижности ума». Окинув взглядом аудиторию, Его Святейшество начал речь в привычной для него манере, будто обращаясь лично к каждому, а не ко всему залу целиком. Иногда он оставался сосредоточенным и неподвижным, а порой оживлялся, слегка покачивая головой, жестикулируя руками и едва заметно покачиваясь.
Медитация на природу ума
— Целью упражнения является осознание и чувствование природы своего ума, — начал Далай-лама, — по крайней мере на начальном уровне. В общем-то, когда мы обращаемся к собственному уму, мы имеем в виду абстрактную концепцию. Если бы нас попросили охарактеризовать свой ум, то мы бы просто указали на свой мозг или ответили бы, что это — нечто, обладающее «ясностью», способностью «познавать» и «хранить» информацию. Но без медитативной практики эти определения будут всего лишь словами. Поэтому цель данного упражнения — развить в себе способность непосредственно переживать природу ума, воспринимать его способности «познавать» и «быть ясным» на основе непосредственного опыта, а
