Прошло еще минут тридцать, прежде чем Афанасьеву и Соколову удалось с максимальными предосторожностями добраться до нужного дома. Они сидели у забора в зарослях чубушника. Омаев появился неожиданно и совершенно бесшумно. Он сел рядом с офицерами, прижался спиной к крепкому высокому забору.
– Все в порядке, – сказал он. – Я думаю, что снаряды еще в доме. Охрана не совсем обычная. У входа парный пост. Они же периодически обходят дом вокруг. На улице перед палисадником стоит бронетранспортер с пулеметом на турели. Думаю, что в нем трое. Водитель и пулеметчик со вторым номером. Дом заперт на навесной амбарный замок. Запирал лично высокий немецкий офицер в черной форме.
– Освещение там какое-нибудь на улице есть? – спросил капитан.
– Уличного нет. В двух домах напротив какие-то канцелярии, но там уже никого нет, и свет в окнах не горит. Ближе четырех домов никто из местных жителей не живет. Выгнали, наверное. Три дома заняты солдатами. Дальше какое-то заведение, куда начали собираться офицеры. Патруль проходит по улице каждые тридцать минут. Они перекликаются с парным постом у дверей дома.
– Задачка! – проворчал Соколов, осторожно вынимая острый камень из-под колена. – А окна дома с решетками?
– Нет. Боковые с двух сторона закрыты обычными деревянными ставнями. Те, которые выходят на площадь, без ставен. Застекленные.
– Так, – подытожил Афанасьев, – значит, нам надо за тридцать минут после ухода патруля снять троих в бронетранспортере. Потом парный пост у входа. Потом взломать дверь или окно, забраться, вытащить снаряды и уйти. Что это?
Все привстали. По улице через площадь проехали два грузовика и один бронетранспортер. Свет фар исчез далеко за деревней. На некоторое время воцарилась тишина, но тут на другом конце деревни заработали танковые моторы.
– Шумно у них тут по ночам, – задумчиво сказал капитан. – Воспользоваться что ли шумом и самим пошуметь? Так будет проще, пожалуй. Тут даже твой пластун не справится, и нам в три ножа всех не снять.
– Можно всех снять, – возразил Омаев, – только опасно. А вдруг придет с проверкой кто-то из офицеров. Тот же черный может, который запирал. Эх, жаль «семерки» нашей нет здесь. Сейчас бы угол дома снесли, в два счета снаряды под мышку и айда в ночь. Ищи-свищи нас.
– «Семерки» нет, но есть тягач и танк, – вдруг быстро заговорил Соколов. – А что если их использовать?
– Так ведь танк не на ходу? – сказал капитан и посмотрел на Алексея. – Ты что придумал?
– Снова на буксир его возьмем. Не надо на площадь, главное в переулок вытащить, на прямую наводку. Понимаете, всего два выстрела. Один фугасным в бронетранспортер, второй осколочным в дверь. Считайте, что там уже никого из охраны после этого нет. А мы на тягаче подлетаем в дом, забираем снаряды и на тягаче же уходим. Напролом! В танке ракетница есть – дадим сигнал осветительными ракетами Логунову. Он прикроет нас. А потом к «семерке», и вместе к своим. Все!
– Ну, ты авантюрист, Леха, еще похлеще меня, – с тихим смешком сказал Афанасьев. – А что, неожиданно и главное эффективно на всех этапах. Как говорится, осталось картишки сдать. Значит, так, ребята. Я в буксир, ты, Соколов, за рычаги танка, Омаев к орудию в башню. Вытаскиваю вас на прямую наводку и встаю. Ты, Соколов, мухой вылетаешь и отцепляешь трос. А ты, Руслан, заранее приготовленным фугасным бьешь в бронетранспортер, потом поворачиваешь орудие и вторым, осколочным, бьешь во входную дверь. Я, как только Соколов прыгает на борт, по газам и на площадь. Ты, Соколов, сверху автоматом отстреливаешь тех, кто в живых остался или на звуки прибежал. И прикрываешь меня, пока я в дом не сбегаю. Омаев бежит к нам, по пути прикрывает огнем своего пулемета. Потом все на борт и уносим ноги. Запомнили?
– Годится, – засмеялся Алексей, чувствуя, как у него бурлит от адреналина кровь. – Даже и дополнить нечего. Во сколько был последний патруль?
– Минут тридцать назад.
– Тогда ты, Руслан, с капитаном бегите к машинам, занимайте места, а я жду патруль. Как только они уйдут, я бегом к вам, а вы заводите тягач.
Время, казалось, остановилось. Стрелка на наручных часах как будто замерла. Алексей стиснул зубы, отгоняя мысли, что патруля может и не быть вовсе или они ходят вообще с произвольными интервалами. А еще может оказаться, что русских разведчиков ждут и вообще все вокруг – сплошная засада.
Соколов чуть было не проворонил патруль. Откуда взялись эти четверо солдат, он так и не понял, но они уже стояли возле бронетранспортера и разговаривали с пулеметчиком. Потом окликнули часовых у дома. О чем-то посмеялись, прячась от холодного ветра в воротники шинелей. Соколов стоял, не шевелясь, глядя поверх сырых досок забора на немцев. Все, патруль пошел дальше по улице в сторону выезда. Можно!
Теперь он бежал, уже не таясь. Вот большая темная масса танка и приземистый тягач.
– Готовы? – спросил Соколов, подбегая к переднему люку тягача.
– Прыгай, завожу! – отозвался Афанасьев.
Алексей и забрался на брезент, закрывавший сверху общее отделение тягача, куда складывали оборудование и где могли ехать при необходимости человека четыре. Как я сам не додумал, мелькнуло в голове Соколова. И зачем мне сейчас садиться за рычаги танка? Он улегся на брезенте поудобнее и отвел приклад «шмайсера» назад, изготовившись для прицельной стрельбы. Ему показалось, что рокот неожиданно заработавшего двигателя должен был разбудить всю деревню, но с другой стороны так же работали моторы танков. Тягач дернулся, сдвинул махину танка и поволок его по переулку. Все ближе, ближе нужная точка, откуда можно стрелять прямой наводкой.
