— Вот-вот, а мы с вами, получается, этому наглому дикарю дубину сами услужливо в руки суем… И дубина эта — ого-го!
— Танечка, — сокрушенно вздохнул доктор, — ну мы же с вами, кажется, договорились! Сколько еще можно?! Извините за грубость, но хрен ему, а не дубину… Ну вот, помяни черта…
…Фарук на этот раз выглядел явно озабоченным, на вопросы отвечал скупо и порой невпопад, да и сам лишь спросил, когда будет готова пробная партия приличного объема.
— Это, конечно, не наше дело, но, уважаемый Фарук, зачем вам так много… материала?
— На свете много больших городов, — уклончиво ответил «рыбак» и, подойдя к клеткам с мышами, поинтересовался: — А почему эти бегают, а те чуть живые? Больные, что ли?
— Это подопытная группа, а рядом контрольная… Если совсем просто, то одних мы заражаем нашим вирусом, других — нет. Условия жизни и пища одинаковы…
— Мыши, кролики, — презрительно взмахнул рукой Фарук, — это все не то. Для чистоты эксперимента вам нужны живые и здоровые люди! Разве нет?
— Простите… — обескураженно развел руками Ракитин. — Люди! Кто же добровольно согласится на такой риск? О чем вы говорите?!
— Я знаю, о чем я говорю! — отрезал «рыбак». — Материал будет, только работайте! Я не отказываюсь от своих обещаний, и вы получите деньги. Много денег! Но результат мне нужен в ближайшие дни! Как можно скорее. Иначе я могу вспомнить и о другом своем обещании…
Бандит указал взглядом на Северцеву и красноречиво чиркнул большим пальцем пониже подбородка. Убедившись по слегка побледневшим лицам русских, что они прекрасно поняли, что именно он имел в виду, Фарук удовлетворенно кивнул и быстро вышел из лаборатории.
— Эдуард, ты думаешь, он ни о чем не догадывается? — Татьяна наклонилась над возившимся с каким-то хитрым медицинским прибором Ракитиным и, обняв его за плечи, прижалась щекой к начинавшей заметно седеть шевелюре. — А если он просто играет с нами, как та мышка с кусочком сыра? И втихомолку посмеивается над наивными дураками, а?
— Это вряд ли… Надеюсь, он не заканчивал Первый медицинский и соответствующую аспирантуру — тогда мы были бы просто ему не нужны! А я, милая моя Татьяна, эту бурсу заканчивал, и не в числе последних, вот так-с… И кое-что у меня уже получилось. Стимул — все-таки великая вещь! В обычных условиях на эту работу у меня ушло бы месяца два, а то и больше, а тут на тебе — несколько дней…
— Поздравляю. — Горькая усмешка тронула губы девушки. — Я боюсь, Эдуард…
— А вот этого не надо! — Ракитин легко поднялся из-за стола, в свою очередь крепко обнял Татьяну и чуть слышно шепнул: — Все учтено могучим ураганом, слышишь? Как говорят в идиотских голливудских фильмах: «Все у нас получится, и мы сделаем это!» Запомни: у нас все будет хорошо! Поняла? Веришь мне? Вот и умница… А этих бандерлогов бояться не нужно. «Паниковский их продаст, купит и еще раз продаст — только уже гораздо дороже!»…
24
Жизнь ночных джунглей, пожалуй, ничуть не менее насыщена разнообразными звуками и шорохами, чем при ярком свете дня. Поют ночные птицы, носятся жутковатые стаи летучих мышей и тьмы насекомых вроде москитов и бабочек, нежно шуршат травой пресмыкающиеся всех сортов, цветов и размеров, заполошно кричат обезьяны, кто-то торопливо удирает, а кто-то победоносно ревет, настигая беззащитную жертву у водопоя…
Надувная лодка уже больше часа мягко покачивалась на лениво-сонных ночных волнах, и все это время Никонов внимательно рассматривал пристань, лодки, домики и хозпостройки «рыбацкого» поселка, в котором устроили свое тайное гнездо пираты. В зеленоватом свете прибора ночного видения хорошо просматривалась и пустая на вид деревня, и все подходы к расположенному в стороне пирсу, у которого под охраной одинокого часового дремала разбойничья субмарина. Сержант раз за разом внимательно прощупывал взглядом каждый кустик на берегу и наконец-то обнаружил еще одного охранника — там же, недалеко от пирса с подлодкой, у домика, расположившегося почти у самой кромки леса.
— Видно что? — чуть слышным шепотом спросил у командира Лагодич, удерживавший лодку на месте легкими бесшумными гребками коротких весел.
— Причал, катер, домики… На той стороне пирс и лодка подводная, представляешь?! Упаковались, гады, всерьез! Может, у них и самолет есть, блин… Часовых вижу двоих — у пирса и у домика одного. Вроде бы больше не видать… Сдается мне, что в том-то домике наших врачей они и прячут. Света нигде нет — то ли спят все, то ли светомаскировочка у них будь-будь! Короче, Серега, вариант тут один: высаживаемся в сторонке, тихо-тихо идем к тому домику, очень тихо кладем часового и уводим наших бедолаг. Вопросы есть, рядовой?
— А если их в том доме нет? Тогда что? Все хибары проверять будем?
— Ты про интуицию слыхал? Там они, гадом буду! Все, греби потихоньку вон за тот мысок…
Без особых проблем высадились в крохотной бухточке в полукилометре от поселка и, аккуратно нащупывая дорогу среди густо переплетенных лианами деревьев, двинулись к цели. Нетрудно ступать бесшумно по чистому пляжному песочку и гораздо труднее проделывать то же самое в густых зарослях, где непринужденно могут продвигаться разве что дикие кабаны и змеи… Правда, тут морпехам немного повезло: сержант сразу наткнулся на некое подобие расчищенной тропинки, поднимавшейся в гору. Тропинка — вещь, конечно, удобная, но пираты вполне могли приготовить для незваных гостей парочку растяжек, о чем Никонов сразу же предупредил товарища. Потихоньку, след в след, все дальше и выше… Неожиданно джунгли оборвались, тропинка превратилась в довольно-таки широкую просеку, и дальше открылось небольшое плато — этакая плешь на вершине горы, метров на шестьдесят возвышавшейся над деревней. Никонов уже высматривал местечко, чтобы залечь и осмотреть поселок сверху, когда в глаза ударила мощная волна нестерпимо яркого света и чей-то насмешливый голос, усиленный мегафоном, по-английски предложил:
— Велкам, мои маленькие друзья! Кто же в гости ходит
