— Да, Степан, думаю. Этот вопрос мы решим с Олегом. У него есть неплохие специалисты. Но и тебе с Василием тоже об этом следовало бы подумать. Разъезжать по городу без сопровождения и вам не следует. Нужны меры предосторожности и, как минимум, три бронированных джипа. Я уже думал об этом. Как мне стало известно, у бая таковые имеются. Он иногда ими пользуется для своих делишек с наркотрафиком. Я даже знаю, где он их прячет. Это не так далеко, в кишлаке под Гиждуваном, это по дороге на Бухару, примерно в двухстах километрах. В принципе, можем поступить так же, как поступил сам бай. Он же владельцев этих лимузинов просто убил, а джипы забрал себе. Этот кишлак стоит на отшибе, в полутора десятках километров от города, все местные это место обегают. Охрана, насколько я слышал, — десятка полтора отморозков. Но не думаю, что это уж слишком грозное войско. Они все обкуренные, развращены своей силой, внушаемым ими страхом, да и имя их шефа — бая в этих краях таково, что с ними вряд ли кто рискнет связываться. Можем вполне рискнуть и провернуть операцию по экспроприации награбленного. К тому же от него не убудет. У него есть еще места, где сосредоточено многое из награбленного и приобретенного на грязные деньги от сбыта наркотиков. Если все продумать, то такая операция вызовет у него бешенство и спровоцирует его на неподготовленное выступление, а мы сможем к нему заранее собраться.
— Вообще-то, командир, это по мне. Не сидеть, ждать, когда этот упырь решит совершить свое нападение, а спровоцировать его нарваться на подготовленное заранее действо.
— Тогда, Степан, я завтра с утра подошлю к тебе одного местного, тот тебе нарисует этот кишлак, обрисует обстановку там. Ему пришлось в силу обстоятельств побывать в нем, так он теперь Аллаху каждый раз молится, когда вспоминает свое пребывание там. Ты его поспрашивай и давай готовь операцию. Как разработаешь ее план, так сразу же ко мне. Ни с кем об этом не говори. Будем привлекать только тех, кто примет в ней участие, да и то, желательно, в последний час. Готовиться, конечно, будем по ложной цели. Не откладывай надолго, сам же говоришь — нужна нам защита. Вот и будем ездить в бронированных машинах, что мы хуже Икрама?
— Понятно, командир. Присылайте. Буду говорить.
— Степан, ты сегодня ел, ведь уже ночь?
— Признаться, командир перекусил у парней в общежитии, да и то «на скорую руку».
— Тогда вот что, наведаемся, по старой памяти, к нашей даме в гостиничном отсеке, она там и ночует, пусть сделает доброе дело и нас покормит. Как смотришь?
— Смотрю положительно, командир. А, может, прихватим Василия с Иркином. Они тоже вряд ли ели сегодня.
— Нет, думаю, если удастся организовать нам поздний обед, то попросим, не отрывая наших друзей от дела, их покормить. У них как мне известно, сейчас самая запарка.
— А мы что «дурака валяем»? — обиделся вдруг Степан.
— Не обижайся, братишка. Конечно, нет, просто у нас сейчас есть возможность «устроить перекур», а у них пока нет. Но ты не беспокойся, вскоре и у тебя будет «напряженка», гарантирую. Так что пошли и попросим даму помочь голодным мужикам.
Пройдя в гостиничный отсек комбината, постучали в дверь, где гордо красовалась табличка, извещающая, что именно за ней и находится хозяйка сего комплекса. Карим знал, хозяйка частенько оставалась ночевать здесь, так как еще при Ошере Мендловиче на комбинат могли в любое время приехать разные чиновники, они знали — здесь им всегда найдут «и стол, и дом». К тому же хозяйка отлично знала о происходящем, о новом хозяине, его команде и последние дни практически не уходила, как говорится, «была на своем боевом посту». Их ожидания оправдались. За дверью чего-то зашуршало, послышался сонный голос:
— Какие проблемы?
Карим попросил:
— Гуля, откройте, это Карим Юсуфович. Так получилось, что я со своим помощником за весь день не успели поесть. Не найдется ли в Вашем хозяйстве чего-нибудь съестного, дабы два здоровых мужика не погибли от голодной смерти.
— Ой, Карим Юсуфович, я сейчас, только халат накину. Конечно, найдется, покормим, не дадим умереть.
Дверь приоткрылась, высунулась женская ручка с ключом в кулачке.
— Вот Вам ключ от нашей столовой. Проходите, я сейчас приду и сама Вас накормлю. Это быстро. Не успеете руки вымыть, как я уже буду там.
Степан усмехнулся:
— Вот порядок-то где! Молодец, Ошер, так все организовал, да такую хозяйку отыскал!
Карим поддержал:
— Учись, Степан, может, ее в свои замы возьмешь. Тебе еще сколько времени придется порядок наводить, а тут такой специалист.
— Да уж, придется поклониться, куда же денешься.
В столовой они действительно только и смогли сполоснуть руки, как влетела сама хозяйка. И когда только успела? Уже с макияжем, в отглаженном костюмчике, отлично облегающем ее ладную фигуру, она одарила их улыбкой, тут же принялась разогревать и расставлять на столе разные закуски. И, разумеется, вскоре зашумел большой чайник, отсвечивающий хромом. И все это сопровождалось ее «щебетанием». Вскоре они уже поглощали поданные ею блюда. А она вдруг пригорюнилась по-бабьи, с жалостью глядя на их торопливую еду, стояла молча и смотрела. Они быстро опомнились, есть принялись неторопливо, обстоятельно, похваливая хозяйку.
Насытившись более-менее, Карим попросил:
— Гуленька, не смогли бы Вы заодно покормить и Василия с Иркином. Они еще при деле, работают в своих кабинетах. Сами знаете, какая сейчас обстановка, некогда им отойти.
— Не беспокойтесь, Карим Юсуфович, не дадим таким мужчинам погибнуть на работе во цвете лет. Покормлю, обязательно покормлю. Вы уж простите меня, но я задам Вам вопрос. Понимаете, в свое время Ошер Мендлович организовал вполне современную кухню, позволяющую кормить всех работников. Она была хорошо оснащена, в ней также готовили качественные полуфабрикаты. На втором этаже был приличный банкетный зал. Днем он работал как столовая, а вечером — как кафе. Там были прекрасные повара. Все были довольны, пока эти времена не настали. Икрам забрал это здание себе, превратив в какой-то вертеп, работники питаются, кто как сумеет. Вот Вы — новый хозяин, не считаете ли что нужным вернуть и это помещение, ведь как работники-то были довольны — еда качественная, недорогая доступная.
— Гуленька, спасибо тебе за этот вопрос. Каюсь, упустил из виду это очень важное дело. Степан, слышал?
— Да уж, промашку допустили
