— Колонна из трех машин — два джипа с микроавтобусом посередине, а за ней еще одна — «Тойота». Расстояние в колонне — семь-восемь метров. «Тойота» движется на расстоянии семьдесят-восемьдесят метров от колонны. Услышав это сообщение, Карим приподнялся, махнул платком Олегу и снова улегся, замерев так, как он это умел делать. Снова потянулось время, однако на этот раз оно двигалось с нарастающей скоростью. Внезапно, как это бывает, Карим увидел первый джип, двигающийся по дороге уверенно, вальяжно со скоростью около восьмидесяти километров. Колонна росла на глазах. Уставившись в прицел, он быстро прикинул расстояние, скорость небольшого ветерка, по-видимому, частенько, особенно по утрам, гуляющего между этими грядами.
Вот первый джип пронесся перед ним, на линию визира выехал микроавтобус, и тут грохнули два гранатомета. Джипы скрылись в облаке черного дыма, яростно бушующего пламени, и тут же негромко прогремели два выстрела, а за ним и еще несколько одиночных автоматных выстрелов. С этим наркотрафиком было покончено. Джипы быстро догорая, стояли на дороге раздутыми безобразными остовами. Как только жар от них перестал опалять, Карим подскочил к микроавтобусу и открыл дверцу. Его выстрел оказался точным — прямо в висок, водитель грудью завалился на рулевое колесо. Его сменщик, успел выскочить и тут же попал под выстрел. Точно такая же картина была и с контролирующей машиной. И микроавтобус, и машина были на ходу, их двигатели бесперебойно работали.
Карим, приказал вывести микроавтобус и машину на дорогу, ведущую в Чимбай, отъехать пару километров и ждать остальных. Затем распорядился Олегу организовать подставу. Тот с двумя бойцами подошел к стоящей за грядой машине, осмотрелся, загнал ее в неглубокую лощину, вытащил все еще спящих басмачей. Растащили их под какие-то чахлые кустики в неглубокие ямки и пристрелили. Затем прострелили ей колеса и движок. Позвав еще бойцов, навалились и опрокинули ее набок. Подошедший Карим посмотрел, хотел было что-то сказать, но махнув рукой, вернулся на дорогу. Подумав, спросил одного из водителей, сможет он сдернуть с дороги эти остовы. Тот полез в багажник, вытащил стальной тросик с крючком. Подвязал к нему довольно длинную железяку, с ее помощью зацепил крючок за все еще горячий остов и затем протащил его по дороге и, свернув на более-менее ровный съезд с дороги, стащил этот железный короб. Затем операция вновь повторилась. Правда, второй остов пришлось тащить почти с километр.
После этого началась зачистка. Следы от волочащихся сгоревших колес прикрыли пылью. Убитых напарников-водителей отнесли за гряды. Пройдясь по участку дороги, где некогда разыгралось побоище, приказал всем садиться в джип и микроавтобус. Через пятнадцать минут они подъехали к ожидающим их микроавтобусу и машине. Выбрав дорогу ведущую в Казахский Тасбучет, проехали по ней с десяток километров, нашли довольно длинный распадок между двумя невысокими барханами, загнали за них микроавтобус, быстро вылили в него канистру, затем один из гранатометчиков послал в него гранату. Вспыхнуло яростное всепожирающее пламя. Посмотрев на догорающую машину, приказал отъехать по этой дороге еще с пару километров и там, в новом распадке, между очередными двумя барханами распорядился произвести покраску джипа и микроавтобуса.
Покраска с наклейкой скотча и защитной бумагой, как ни спешили, заняла более часа. Еще полчаса дали подсохнуть, еще минут десять очищали от скотча и бумаги, выгнали машины на дорогу, зачистили место покраски, спалив все, что может гореть, присыпав мелким песочком капли краски и пепел от сгоревшей бумаги. После этого на джипе и микроавтобусе вернулись на дорогу, ведущую к Чимбаю, не заезжая в него, с самой высокой скоростью, что допускало дорожное полотно, «погнали» в сторону Учкудука. Через два с половиной часа обошли стороной Мымбалок, а еще через полтора часа они уже обходили стороной и сам Учкудук. Обойдя его, направились по местной дороге в Зарафшан, снова обогнули, не заезжая в него. Затем по местной дороге промчались до Джангильды, благополучно переехав переезд железной дороги Учкудук — Навои. В Джангильды также не заезжали. Из Джангильды опять же местной дорогой, то заезжая на трассу вдоль железной дороги, то выезжая из нее через различные переезды, добрались до Гиждувана, объехали его, а также Навои и прибыли в Каттакурган.
К общежитию они подъехали уже ранним утром. Отправив измотанных бойцов приводить себя в порядок и завтракать, Карим отправил микроавтобус и джип в гараж.
Шалим Аккрамович, как и было договорено, уже ждал их. Тут же распорядился загнать машины в два бокса и принялся смывать нанесенную краску. Посмотрев на Карима, Шалим Аккрамович подозвал молодого водителя, распорядился:
— Отвезешь хозяина домой и сразу вернешься обратно, дел полно.
Через пятнадцать минут его встречал заспанный, суетящийся Александр. Он семенил вокруг Карима, не прекращая, говорил о приготовленном ужине, душе, чистом белье, о том, как его все время теребят и Степан, и Иркин Нарсаддыкович, да и сам Василий нет-нет, да и позвонит. И все одно — приехал ли? Они, похоже, и ночь не спали, каждые полчаса все спрашивали, так и не дали ему заснуть. Надо сказать, хоть эта трескотня и была утомительна, но возвращение домой и то, что его тут ждут, беспокоятся «грело ему душу». Понимая томящий Александра вопрос, явно «вертевшийся у него на языке», хлопнул его по плечу:
— Вырвали мы у этого мерзавца его главный клык, теперь никуда из своего логова не двинется. Вот такие дела, брат Александр. Скоро будем его брать и тащить на народный суд. Пусть отвечает перед теми, кого он в рабство хотел записать. Так?
Лицо у Александра даже засияло от радости.
— Господи, неужели дождемся такого момента! Уж как я этих душегубов ненавижу, у нас в России тоже полно таких. Откуда только объявились эти выродки. Вроде воспитывали их, давали им честно жить, трудиться, а они вон как решили: «Всё мое, вы холуи и рабы, будете на меня пахать, сволочи». Но вот вам! — показал он кукишь, — и на вас, живодеров, тоже есть управа! Не выйдет по-вашему! Всем, время придет, поганые башки поотрубаем! Ты только, командир, когда пойдешь брать упыря, возьми и меня. Я же тоже боец и оружием владею не хуже некоторых. А ради того, чтобы этого бандита притащить на суд народа, ничего не пожалею и жизнь свою могу отдать, лишь бы люди могли его судить и дать
