— Ну а ты-то, как считаешь?
Он вздохнул:
— Вообще-то она права. Когда Вас не было, приезжала. Осмотрела Ваше жилище и вот надумала. Конечно женские руки к этому делу привычнее.
Он снова вздохнул:
— По-моему, пусть приходит, убирает. Только я Вам сейф в кабинет поставлю, туда все свои бумаги будете убирать, на всякий случай. Так надёжнее…
— Хорошо, договорились, только не «монстра» какого-то, а посимпатичнее, что ли.
— Постараемся, командир.
— Ну, тогда пусть будет сейф. Действительно, не следует бумаги оставлять на виду. Порядок, как говорил мой наставник-командир, должен быть всегда и везде!
— Это точно, — и вдруг улыбнулся Александр широко, открыто. — Ну и взялась за Вас Гуля. А что будет, ежели женой станет? Тогда хоть домой не ходи. У меня первая была, ещё когда я в спецназ подался, тоже — кругом чистота, все сверкает, поесть всегда готово: вилочки, ложечки, ножички, салфеточки. Туда не ложись, обувь переобувай, одежду переодевай, ну и так далее. С ребятами не зайдёшь, Вы же знаете, как у нас. А тут не двинься, не запачкай и прочее. В общем, перестали ко мне братишки заходить, ну вот тогда у меня глаза-то и открылись. А когда я в длительной командировке несколько месяцев пробыл, вернулся, мне и шепнули про неё: один из интендантов «клинья сумел подбить». Ну, я проверил, целую операцию провернул, точно! Подловил его, этого интендантского кобеля в темноте на узкой дорожке, рёбра ему как следует «пощупал», а от неё ушёл. Пожил в общежитии, всё на операции рвался, но потом остыл, а когда встретил другую, то про первую и забыл напрочь. А она, после того как этого интенданта в округ перевели, всё порывалась к нему уехать, а у него, оказывается, жена законная была. Ну и стала посмешищем, уехала к себе, в свои края. А её, вот эту чистоту и салфеточки я до сих пор помню. У второй-то всё попроще: и друзья всегда могут придти, и никто на них косого взгляда не бросит, а всегда — проходите, умойтесь и садитесь за стол, а ещё и «московскую» поставит, и живём мы с ней душа в душу. Вот только обижается, когда я в долгой отлучке, почему не даю весточку. Говорит — всякое думается, может, чего случилось, лежу где-нибудь раненый, а может хуже того — убитый.
Он шмыгнул носом и осевшим голосом добавил:
— Вот какую мне боженька супружницу дал. А про эту чистюлю я и думать забыл. Вот только сейчас вспомнил. Но, по-моему Гуля всё-таки не такая. Она верная.
— Э-э, брат, ты чего мне сватаешь её, что ли?
Он смутился, но ненадолго:
— А что, женщина она видная, ладная, вижу добрая, а к Вам — так вообще «неровно дышит», заботливая. Чего ещё мужчине надо? Ну да ладно, Вам виднее. Это я так, не обращайте внимания. В общем, взялась за Вас, как надо, как положено. Говорит: «Хозяин комбината должен и выглядеть как хозяин, и жить как хозяин».
— Всё, Александр, прервёмся на этом, а то не успею и оглянуться, как придётся окольцовываться. Но мне сейчас об этом нельзя и подумать, сам видишь, какие у нас дела заварились. Вот более-менее «расхлебаем», тогда и можно на эти темы поговорить, а пока одно расстройство.
Он поднялся к себе, вновь достал схемы, чертежи, принялся «колдовать» над ними.
Под самый вечер, когда уже стало основательно смеркаться, к нему пришли Василий с Олегом. Они развернули карту города и на ней указали места засады Олеговой группы. Объяснили:
— На все объекты «не потянем», а вот на три — общежитие, профилакторий и кухню-столовую наберём. В каждой засаде по три бойца, по рации, по очкам ночного видения. Наготове две машины с парнями Василия. Дано указание стрелять по конечностям, но лучше брать руками. Бойцы уже на месте.
Карим недолго «пытал» Олега и Василия. Ему было всё понятно. В общем, на удачу, как говорится, если повезёт! Однако, учитывая настойчивость боевиков наркобарона, должно повезти. Никуда они не денутся — с пустыми руками не вернешься. Но подумав, всё-таки предложил:
— А не попробовать ли вам поработать «на живца». Но, конечно, приняв все меры.
Олег с Василием переглянулись:
— Мы вообще-то думали об этом, но решили — опасность велика.
— А вы прикиньте, как можно ликвидировать, к примеру, проход этого живца, но в пределах досягаемости засадной группы.
Они ещё раз переглянулись. Олег согласно кивнул головой:
— На сегодня попробуем только одного живца, возле общежития. Придумаем ситуацию. Разрешите идти, времени-то уже в обрез.
— Идите, держите меня в курсе, как возьмёте боевика, то сразу же мне сообщите, хочу на допросе побывать.
После их ухода снова углубился в чертежи, схемы, карту.
Время летело быстро, около двенадцати по рации вышел Олег:
— Первый от Десятого, взяли голубчика.
— Потери есть?
— У нас так, у одного ушибы, «до свадьбы заживёт»! А у взятого — только руки поломаны, решил ножичком побаловаться.
— Где он?
— Ждём машину, через пять минут обещали.
— А ты что, там уже?
— Да, эти скорохваты возле общежития нарисовались, а я же здесь свой командный пункт устроил. Ну и оказался почти сразу же там, на месте.
— Десятый, отправляй захваченного на машине к Третьему. Я вскоре тоже там буду.
— Есть!
— Александр, машину мне.
— Есть, командир!
Через пять минут сообщение:
— Командир, машина у подъезда.
А ещё через пять минут он уже входил в небольшое здание, которое облюбовал для своих нужд Василий. Часовой на входе, увидев его, начал было докладывать, но Карим прервал его.
— Начальник у себя?
— Подождите, товарищ командир. Сейчас за вами придут и проводят.
— Где шеф?
— Он в спецкабинете. Туда отдельный ход и там свои часовые. Лучше с провожатым идти.
— Хорошо, подождём.
Через несколько минут перед ними «нарисовался» один из помощников Василия. Он принялся было докладывать, но Карим его прервал:
— Некогда, Сергей, веди.
Они пошли сначала длинным, гулким от пустоты, коридором, затем спустились по лестнице в подвальное помещение. В нём, по обе стороны коридора, виднелись крепкие двери с засовами, замками и глазками. Коридор упирался в довольно большую комнату, разделённую кирпичными перегородками на три небольших. Провожатый ввёл Карима в одну из них, ярко освещённую. За большим столом сидел Василий. Напротив него, на крепко сколоченном деревянном кресле, с наручниками на руках и ногах сидел крепкий, бритый наголо, но с бородкой и усами, узбек. Глаза его безразлично скользнули по Кариму и уставились в стену. Василий, просматривающий лежащие на столе вещи, явно отобранные у захваченного, поднял
