Глава 3. Переговоры.
Старший присланной команды объявил всем её членам:
— Работа начнется в восемь утра. До девяти — распределение по направлениям. Я сам распределю всех, после беседы с хозяином комбината.
Утром в небольшом зале Ошер Мендлович знакомился с приезжими, которых представлял Карим. После представления, по просьбе Карима, к каждому из прибывших, за исключением специалистов по безопасности, был прикреплён один из сотрудников комбината. Все разошлись по рабочим местам. Со специалистами по безопасности решено рассмотреть вопрос отдельно, причём, это уже будет исключительно в компетенции самого Карима. Остались трое — хозяин, Соломон Наумович и Карим. Началась беседа. Сначала задавал вопросы Ошер Мендлович. Они в основном касались компетентности каждого из прибывших, насколько можно доверять их оценкам, где и когда они участвовали в такого рода работах. Его вопросы заняли более часа. Затем наступила очередь Соломона Наумовича. Он заранее извинился за возможно некорректно поставленные вопросы, пояснив:
— Мы с Вами, уважаемый Ошер Мендлович, деловые люди. Нам предстоит совершить довольно крупную сделку, которая, как мне кажется, должна завершить Вашу карьеру в этой стране. Я все понимаю, сколько Вы вложили в этот комбинат, что Вам это стоило. Но и Вы тоже должны нас понять. Нам здесь, если, конечно, мы договоримся, придется вместо Вас хозяйствовать, поэтому мы должны знать все трудности. И в этом рассчитываем на Вашу откровенность. Чем откровеннее будет наш диалог, тем быстрее мы сможем с Вами либо прийти к соглашению, либо прекратить взаимодействие. Полагаю, и Вы тоже так думаете и заинтересованы в этом. Нам очень не хочется подключать другие информационные команды по выяснению реальной ситуации. Это, во-первых, потеря времени, очевидно так дорогого для Вас, а также и для нас; во-вторых, определенно затраты, в принципе не нужные в рамках партнерства…
Хозяин только пожал плечами:
— Спрашивайте, Соломон Наумович, постараюсь дать ответы на Ваши вопросы.
Юрист показал, и весьма наглядно, что свой хлеб у Петра Васильевича Хомякова он ест не зря. Метод его Кариму напомнил виньетку, которая окружает рамку с содержимым, самым главным. Он с одной стороны несколько завуалировал главный вопрос, цель, а с другой — мелкими, но целенаправленными уточнениями выяснял подробности, детали, особенности. Ошер Мендлович и сам был, что называется, «битым — перебитым». Он быстро разгадал эту методику, но поделать ничего не мог. Конечно, попытался поначалу лавировать, говорить полуправду, не досказывать. Но Соломон Наумович был к тому же и отличный физиогномист, довольно легко разгадывал все эти уловки и методично, неуклонно добивался выяснения для себя важных деталей в складывающейся ситуации вокруг комбината. Для Карима — слушать, следить за этой дискуссией этих двух незаурядных личностей, а особенно за юристом, было очень поучительно. Техникой допроса он и сам владел, его учили, но это, как правило, предназначалось для экстремальной ситуации, да еще и с применением или угрозой насилия или спецсредств. А тут — вполне мирная обстановка, никакого насилия, а каков результат! Он только покачивал головой в знак удивления и восхищения. Своими вопросами Соломон Наумович вконец вымотал своего партнера. Поняв это, он приостановил свой натиск, становящийся похожим все более на своеобразную танковую атаку в своей неумолимости и безнадежности для тех, кто под нее попал. Тут же он превратился в светского человека, перевел разговор на другие темы, конечно, затронул и историческую Родину, высказав при этом незаурядную осведомленность о темных и светлых сторонах проживания в ней и существующих там порядках. Дав спустить пар Ошеру Мендловичу, расстались они вполне мирно, с уважением друг к другу. Хозяин комбината дал распоряжение своему юристу предоставить уважаемому гостю все необходимые ему документы, обеспечить требуемую обстановку и быть готовым ответить на поставленные вопросы. С тем и разошлись. Карим с Иркином подключились к группе, которую они определили, как специалисты по безопасности, и далее уже работали совместно. Ритм работы был чрезвычайно напряженным, так как приехавшим был определен срок — закончить все максимум в три дня. Через три дня Соломон Наумович созвал всю группу и потребовал от каждого доложить результаты проделанной работы. Вместе с Каримом он внимательно выслушал каждого. Подвел итоги:
— Работа в принципе закончена. Реальное состояние дел на комбинате и вокруг его понятно. Предельная цена ему ясна. Перспективы восстановления, запуска на полную мощность и дальнейшего развития, с учетом привлечения инвестиций, тоже ясны. Они, конечно, будут уточнены при дальнейшей детальной проработке, но это уже дело специалистов.
Соломон Наумович дал всем день еще раз обдумать свои выводы, быть готовыми к взаимодействию с группой специалистов, которые прибудут для заключения сделки о приобретении комбината. Завтра прибудут двое переговорщиков в помощь ему. Послезавтра он намерен начать официальные переговоры с хозяином комбината об условиях совершения сделки. Но сегодня, для выяснения вопросов, возникших в ходе исследования и проверки, он договорился о беседе с Ошером Мендловичем, поэтому просит всех быть на своих местах в комнатах и быть готовыми к участию в этой беседе.
Как только все разошлись, они позвонили по внутреннему телефону, и прошли в кабинет к хозяину. Тот встретил их, хоть и настороженно, но достаточно гостеприимно — чай и прочее было уже на столе. На этот раз юрист применил иную тактику — начал напрямую задавать вопросы, требующие четкого и ясного ответа. Первая группа вопросов касалась непонятного статуса целого ряда составляющих инфраструктуры и социалки комбината, официально находящихся в собственности владельца, в частности: гаража, погрузо-разгрузочной площадки и склада на товарной железнодорожной станции, склада на территории комбината, котельной, бетонного узла, кирпичного заводика, столярного цеха, кузнечно-прессового цеха, пекарни, пансионата, поликлиники, профилактория, Дома быта, Дома культуры, мастерских по ремонту одежды, обуви и электроприборов. Ошер Мендлович сразу же сник, опустил голову, долго думал, собираясь с ответом, затем стал пояснять, что же произошло. А произошел наглый, в духе действия бая, самый
