– Так покланяйся Марье Захаровне. Ей присутствовать на стрельбах ну вовсе без надобности. Пусть ты заплатишь хоть и пятнадцать рублёв, абы на пользу. Опять же, за разговор вовсе денег не возьмёт.
И любящий муж оставил друзьям бричку, а сам помчался домой распорядиться насчёт пролетки. Он подкатил к мысу меньше чем через час.
Разговор в пещере оказался коротким. После приветствий и объяснений князь напрямую спросил:
– Мариэла Захаровна, возьмётесь вы за лечение?
Маг жизни не раздумывала ни мгновения:
– Да, это мой долг, но окончательное согласие только после осмотра. Экипаж у вас есть?
Маг жизни подумала, что и сама пациентка, и кто-то из домашних может оказаться негатором, потому и сделала оговорку.
– Разумеется.
Мариэла чуть-чуть помедлила. Ей хотелось сберечь силы на лечение применением настоев и отваров, но она осознавала, что энергию можно восстановить в течение, самое большее, суток, а лекарства Маэры могут оказаться трудновосполнимым ресурсом. И маг жизни решилась, тряхнула головой и скомандовала:
– Едем!
Тут успокоившийся было заботливый супруг снова встревожился:
– Мариэла Захаровна, а как же вы говорили, что наш мир враждебен вашей магии?
– Не сам мир, а люди, и притом не все. Я проверю всех окружающих. Но на всякий случай ни с кем посторонним встречаться ей нельзя, пока организм больной не заменит конструкт на свою ткань. А уж потом любое воздействие будет безразлично…
Горничная Фрося встретила молодого барина круглыми глазами и шёпотом:
– Барыня-то совсем нехороша: и не ест ничего, и не встаёт, и лоб горячий. Я за лекарством, что немец прописал, сходила, только-только вернулась…
– С лекарством подождём, – неожиданно для самого себя ответил Мешков. – Мы сейчас с этой дамой к ней.
– К больной гостей не надобно, – твёрдо ответила Фрося, знавшая свои права. В их число входило право давать хозяину советы, хотя и в небольшом количестве.
– Надо. Это не гостья, а как раз по поводу болезни.
Возразить было нечего.
Княгиня чувствовала себя прескверно, но находилась в почти ясном сознании. Вот почему вид мужа, появившегося в спальне в компании с незнакомой дамой, показался зрелищем не из обычных. Но князь не дал удивлению жены развиться, перехватив, как и подобает офицеру, инициативу:
– Дорогая, разреши представить тебе Мариэлу Захаровну. Она учёный доктор, приехала издалека. Я её пригласил ради тебя. Госпожа Мариэла, это моя жена Татьяна Сергеевна.
Неожиданно для всех и в нарушение светских правил заговорила посетительница. Тон показался знакомым княгине. Именно таким раздавал приказы домашним её дедушка, отставной полковник Волков. Пожалуй, только любимая внучка осмеливалась (да и то не всегда) противоречить приказам. А ещё уши резанул отчётливый акцент.
– Князь, не будем терять времени на пустые разговоры. С вашего позволения, я… – тут иностранка чуть запнулась, – вымою руки, осмотрю больную, потом выйду к вам, всё расскажу, а уж после начну лечение.
Мытьё много времени не потребовало. Магистр втихомолку воспользовалась сигнализатором негации, но тот ничего не показал. Далее женщина-доктор вежливо, но решительно попросила хозяина выйти, аккуратно закрыла дверь, потом мягко обратилась к потрясённой больной:
– Ничего не бойтесь. Я не буду даже касаться вас руками, позвольте только отбросить одеяло… Так…
Маг жизни подумала, что диагноз поставил бы без ошибки даже студент-второкурсник (соответствующей специализации, понятно). Но кое-какие детали вызвали небольшое поднятие бровей. Тут не только воспаление лёгких присутствовало… интересно. Похоже, можно получить политические выгоды.
Не прошло и пяти минут, как Мариэла снова накрыла больную одеялом и встала.
– Мне всё ясно, княгиня. Сейчас я выйду, переговорю с вашим мужем, а потом вернусь и начну лечение.
Татьяна Сергеевна даже не собралась с ответом, а непонятная женщина уже исчезла за дверью.
Князь в нетерпении ожидал в гостиной, меряя её шагами из угла в угол. Рядом с дверью стояла горничная. В глазах её читалась твёрдая решимость защищать хозяйку от немки.
Тон мага жизни был тем же самым, то есть командным:
– Михаил Григорьевич, мне срочно нужны бумага и… чем писать.
– Фрося, принеси.
Строптивая прислуга подчёркнуто неторопливо вышла из комнаты и вскоре вернулась с листом и карандашом. По её мнению, пера с чернильницей эта барынька не заслужила.
Женщина-доктор уселась за стол и через пару минут протянула хозяину дома исписанный лист.
Князь прочитал, с некоторым усилием продравшись сквозь непривычно выглядящий текст. Язык был явно русский, но так бы не написал ни один из его знакомых: не было ятей, буква «фертъ» имела необычное начертание, словом, многое было не так, как учили. Да и фразы построены иначе. Врачебный вердикт заставил удивиться, но Михаил Григорьевич почёл за лучшее промолчать.
Мариэла продолжила с теми же интонациями:
– Сколько времени вы женаты?
– Полтора года.
– На Троицу два года будет, – уточнила придира горничная.
– Детей у вас нет?
Отрицательное движение головой.
– Я так и думала по причине… – палец ткнул на строчку, – и это я берусь также вылечить. Но придётся затратить больше труда.
Мешков счёл, что пора прояснить некий деликатный момент.
– Сколько вы берёте за визит?
Чужестранка явно удивилась:
– За визит? Нисколько. Я беру за результат.
Князь сделал зарубку в памяти.
– Если лечить только это… – и палец указал на другую строчку, – моя работа стоит десять рублей на ваши деньги. А если вместе с тем… ну, вы знаете… тогда добавьте ещё пять рублей.
– На её здоровье мне никаких денег не жалко.
И на стол с коротким звяком опустились золотые монеты.
– Тогда прошу не беспокоить в течение… – снова небольшая заминка, – примерно двух с половиной часов.
Никто из землян не знал, что Мариэла, не будучи сильна в устном счёте, затруднялась мгновенно перевести маэрские часы в земные.
Женщина снова скрылась в спальне, притворив дверь. Фрося не вытерпела:
– Барин, так как же эта немка нашу-то княгинюшку лечить собралась?
– Сам не знаю, я ж не доктор.
Мешков отвечал несколько рассеянно.
