— Прочтите, — поторопил бизнесмен, глядя на часы марки «Michael Kors».
— Вас просят перевести деньги на расчетный счет РС…
Бизнесмен всё еще о чем-то думал. По инерции. О Прокуроре. О Президенте. О завтрашней сделке. Какой долг? На какой счет? На какой?! Что?
— Что вы сказали?!
— Что?! — вскинулась секретарша, быстро и тревожно оглянувшись по сторонам, потому что кроме диплома Кембриджа, студии МХТ и школы гейш имела сертификат телохранителя высшей категории. В голосе шефа она безошибочно уловила нотки тревоги.
Она осмотрелась, но опасности не узрела. В пуленепробиваемые окна никто не лез, в бронированные двери никто не ломился. В кабинете, как в дзоте, всё было спокойно.
— Что вы сказали? — переспросил шеф, рассеянно потирая лоб. — Простите, я не расслышал.
— Я прочитала номер счета. Расчетного.
— А… да. Тогда еще раз! Всю телеграмму.
Секретарша перечитала телеграмму.
На этот раз бизнесмен не утратил лица. На этот раз он был спокоен и даже расслаблен.
— Дайте мне телеграмму и… можете идти.
Он вполне владел собой. Но секретаршу трудно было обмануть, потому что кроме Кембриджа, МХТ, школы гейш и курсов телохранителей она училась на психолога. Очень успешно.
— Что-то случилось? — участливо спросила она.
— Нет, ничего, — ответил бизнесмен и безмятежно улыбнулся: — Всё хорошо. У меня всё очень хорошо.
— Визит в баню отменить? — поинтересовалась секретарша.
— В баню? Почему? Нет… Хотя… Передайте, что я заболел. Сердце… — И бизнесмен помассировал левую сторону груди. — Наверное, переутомление.
— Может быть, вам сделать массаж? — Потому что, кроме Кембриджа…
— Идите… Иди!
Секретарша вышла. Бизнесмен взял телеграмму: «Мы просим погасить ваш долг в размере тысячи рублей переведя деньги на расчетный счет… 421–124» И всё…
И всё полетело в тартарары. Разом. Как сорвавшийся в пропасть поезд!
* * *Он был богат, владел уймой дорогих машин, но приехал на встречу на рейсовом автобусе. Его гардероб мог обеспечить недельные продажи отдела мужского платья ГУМа. Но одет он был в вылинявшую футболку и застиранные джинсы. Он мог привести сюда целую свору охраны, но пришел один. Своими собственными ножками. Он пришел и задал типичный вопрос:
— Что вам от меня надо?
— Не мне.
— Ну, хорошо, не тебе. Им. Зачем я им? Я отошел от дел. Давно. Очень давно.
Собеседник молчал.
— У меня новая, другая жизнь. Зачем мне эти игры в казаки-разбойники? Мир изменился. И страна. И я. Кругом всё совсем другое! Ничего того, что было раньше — нет. Ни-че-го. Мы выросли из старых штанишек. Лопнули штанишки по швам! Износились…
Собеседник молчал.
Бизнесмен горячился, убеждал, терял лицо, потому что терял не только лицо. Он терял гораздо больше — всё. И потому боялся. Кто не имеет ничего — ничего не боится. С голого нельзя снять последнюю рубаху.
— Может, ты передашь, скажешь, что я могу субсидировать… На эти деньги можно найти лучших работников. Много больше гораздо лучших работников. Я сам их найду. Это очень выгодный размен… — Он нёс какую-то ахинею.
Он понимал, что несет ахинею, что никто, тем более вот этот стоящий перед ним Посредник ничего в его судьбе изменить не сможет. Всё предопределено приказом сверху. Он должен сейчас встать, кивнуть и уйти из своей прежней жизни в новую, в которой, возможно, он будет бомжом. Или бухгалтером ЖЭКа. Или заляжет в «консервы». И никаких иных вариантов здесь быть не может. Но как бизнесмен он в это не верил и искал выход из безвыходного положения, потому что всегда искал. И всегда находил.
Он говорил, говорил, убеждая не собеседника, — себя!
— В конце концов, в своем нынешнем положении я могу быть более полезен. У меня связи, информация…
Их беседа длилась уже несколько минут. Длилась непозволительно долго.
— Я пришел не за деньгами, я пришел за тобой, — прервал его Посредник. — Я ничего не решаю. Ты же знаешь правила игры.
Да, он знал, он помнил, хотя надеялся, что забыл… Разговор был исчерпан.
И дальше заговорил не бизнесмен, заговорил Резидент.
— Хорошо, я понял. Я всё сделаю. Но прямо теперь это невозможно. Так получилось. Мне нужны сутки, мне нужно подготовить уход. Я заметная фигура, я не могу исчезнуть просто так, это вызовет подозрения.
В его словах была своя правда. Олигарх не слесарь, он не может уйти не прощаясь.
— Завтра я буду готов к передаче.
— Когда?
Он назвал место и время встречи. И завтра всё должно было пойти обычным порядком.
Но не пошло…
* * *Сайт бесплатных объявлений совсем другого Региона. Чужого государства. Раздел «Разное».
Интересненько, что там нового пишут? Хм… ничего. Никто не ищет бультерьершу-медалистку для вязки с беспородным дворовым кобелем и не продает старые грабли по цене «жигулей».
А это значит… Это значит, что контрольное сообщение не пришло. Ни по одному из каналов!
Посредник сделал свое дело — вышел на законсервированного Резидента, отписался и… пропал. А такого быть не может. Не должно! А это значит…
В вагоне пахло дошираком, грязными носками и немытыми пассажирами. Вагон несся в ночь, мотаясь на рельсовых стыках. Пассажиры убивали время разговорами.
— Вот вы говорите, что геолог, а значит, можете сказать, что это за камень?
— Вот этот?
Он мог сказать, что это за камень, потому что тогда, давно, отыгрывая назначенную ему роль геолога, вызубрил названия всех минералов. И отсидел в «геологоразведочной партии» прямо здесь же, возле забора, двое суток в мокрой палатке, заполняя какие-то казенные ведомости, стуча специальным молотком по привезенной и сваленной в кучу горной породе, кашеваря и ругаясь матом с «рабочими». Тот зачет он сдал. Как и многие другие.
— А вы в тундре были?
Лучше бы он там не был.
— А чукчей видели?
Видел… Кабы видел — он сам тем чукчей был: в чуме жил,
