Раздался звонок.
Главный Телохранитель вздрогнул и покрылся испариной. «Первый» это заметил и отметил.
— Это вы?
— Я, — с трудом превозмогая себя, севшим голосом ответил Телохранитель.
— Надеюсь, вы не один? Я бы хотел поговорить с вашим боссом.
— Вы можете дать информацию мне. Я передам. Я стою рядом.
— Нет, я буду говорить только с вашим боссом.
Главный Телохранитель протянул телефон, как будто это был не мобильный, а пудовая гиря. На него было страшно смотреть.
«Хозяин» приподнял бровь. Он сомневался. Негоже Первому Лицу государства разговаривать с каким-то…
Но этот «какой-то» предупреждает его. Или угрожает. Что не суть важно. А ну, как точно…
«Первый» взял трубку.
— Я слушаю вас.
— Вам угрожает опасность. Ваш самолет потерпит крушение.
Главный Телохранитель, забыв о субординации, напирал на «Хозяина», пытаясь прижаться ухом к трубке.
— Вы в этом уверены? — спросил «Первый», стараясь быть ироничным. Ну не хотелось ему говорить всерьез. Не хотелось выказывать свои слабость, страхи и зависимость.
— Абсолютно! — подтвердил голос. — Через десяток минут после взлета самолет рухнет.
Главный Телохранитель скептически замотал головой.
Блеф, точно блеф! Что там может быть — бомба? Как? Кто бы ее туда заложил? Самолет проверен и перещупан по сантиметру. Собаками перенюхан! Более того, если предположить, что бомба все-таки есть, то теперь, когда они об этом предупреждены, можно проверить борт еще раз, найти опасную закладку и изъять ее.
«Первый» вопросительно смотрел на своего Главного Хранителя.
— Ну и что?
— Если это бомба, то мы… — зашептал тот.
— Это не бомба, — сказал голос.
Он что, мысли его читает?
— Чтобы убедиться, что я не вру, слейте из топливной системы керосин. И поставьте в холодильную камеру на десять минут. Я перезвоню…
Гудки.
«Первый» сунул трубку Главному Охраннику в руку, словно она раскаленная была.
— Слышал?
— Я сомневаюсь. Я думаю, что это…
— А ты не думай. Распорядись, чтобы слили керосин. И поставь его в холодильник. Ступай.
— Есть, — автоматически ответил Главный Телохранитель, хотя никогда, по крайней мере очень давно, не отвечал так.
— Вот и иди. С глаз долой.
Керосин слили. В простую пластиковую, какая нашлась, бутыль. Отнесли в буфет, где сунули в морозилку. Засекли время. Через пятнадцать минут вытащили.
Маму твою и папу тоже!..
Керосин застыл. В лед. В монолит. Ломом не расшибить!
— Керосин замерз, — доложили Главному Телохранителю.
— Вы уверены? Может, просто загустел?
— Какой загустел: его только если кувалдой.
Твою дивизию!
Главный Хранитель Главного Тела сел, где стоял.
Вылет борта должен был состояться через два часа. И все они, и «Первый» тоже, должны были сесть в этот самолет, вырулить на взлетную полосу и… Через двадцать-тридцать минут борт наберет требуемую высоту, займет свой эшелон, температура за бортом упадет до пятидесяти градусов, керосин начнет охлаждаться, густеть, потом застынет, забив все трубопроводы ледяными пробками, движки чихнут и встанут. Разом. Всё! И самолет, качнув крылом, свалится в штопор и устремится вниз, к земле. Камнем! Без двигателей самолеты не летают. Это вам не фанерные бипланы. И все, кто будет в том самолете, включая «Первого», врежутся в земную твердь на околозвуковой скорости. Так что от них даже кусков, какие в гроб можно положить, не останется. Воронка останется, в качестве братской могилы. Такие перспективы…
— Ну? — спросил «Первый». — Что там с керосином?
— Он замерз, — ответил Главный Телохранитель.
— Замерз?
— В лед. Если бы самолет… если бы мы полетели, то двигатели заглохли бы через двадцать минут.
«Первый» напряженно смотрел на своего Хранителя, который не сумел его сохранить.
— То есть это не блеф?
— Нет. Я не знаю как, каким образом, кто… Но они превратили авиационный керосин в воду.
— Но ты утверждал, что никаких шансов. Что самолет, что керосин проверяются.
— Проверяются.
— Тогда как они могли?
— Не знаю…
— Не знаю, как и куда тот гад пропал из больницы, не знаю, как керосин превратился в воду… А что ты тогда знаешь?! — зло спросил, почти прокричал «Первый». — Какая-то шайка мелких уголовников утирает тебе нос. Уши режет! Члены! Сбегает из самых рук. Керосин водой подменяет… Ты понимаешь, что если бы он не позвонил, если бы не предупредил, все мы, я через два часа плюхнулись бы на землю. Что все бы мы подохли. Через два часа.
— Понимаю, — прошептал Главный Телохранитель.
— Ни хрена ты не понимаешь! А если они надумают всерьез меня укокошить? Без предупреждений? Без игр. Что тогда?
— Тогда… Укокошат, — честно признался Главный Охранник.
— Да ты?.. Что такое говоришь? Мой главный охранник!
— Правду. Я не знаю, кто это, чего они добиваются, но они сильнее нас. По крайней мере, сильнее меня.
— Так, может, это не они, может, это ты слабак? А всё, что ты мне втюхивал про свои успехи в боевой и политической, — это сказки? Русские народные?
— Нет. Я отвечаю за свои слова. У нас сильная служба, одна из самых сильных среди прочих. У нас бойцы… Вооружение… Техника… У нас всё лучшее. Самое…
— Тогда что же тебя умывают, если всё лучшее? Объясни. Дай ответ.
— Нет ответа. Одно могу сказать — они не идут на обострение. Да, демонстрируют свои возможности, но не используют их. Они могут убить, но не убивают. Они предупреждают.
— О чем?
— Не знаю.
— Что же делать?
— Принимать их условия. По крайней мере, пока, временно. Нужно понять, кто они, собрать информацию, чтобы…
Зазвонил телефон.
И теперь от этого звонка уже вздрогнули оба — Главный Телохранитель и охраняемое им Первое Лицо. Вздрогнули и посмотрели на телефон как
