Но не все так плохо. Не зря в той истории Батый больше месяца проторчал под Козельском, ожидая подкрепления. Наша крепость ведь тоже не из последних. А тут еще к полутысяче местных воинов, сидевших в Козельске, прибавились гарнизоны Брына, Серенска, Городца на Жиздре и других мелких городков. Мы с Яриком опять-таки еще в Теремово насобирали пять десятков гридней, а потом в Городце увеличили это число почти вдвое. Правда, в основном за счет новиков. С приходом же черниговского полка, включавшего в себя одну городецкую сотню и четыре собственно черниговские, наши силы возросли неимоверно. Тех, кто носил гордое имя княжьего дружинника, насчитывалось едва ли не полторы тысячи, хотя понятно, что многие из них стали таковыми буквально на днях. Однако за счет трофеев и тотальной скупки у оружейников всех запасов экипированы витязи довольно неплохо. Кроме этого, имеется порядка тысячи более-менее оборуженных и защищенных легким доспехом ремесленников и ополченцев. Ну и, конечно, в рабочей силе недостатка нет. Ведь все окрестные волости обезлюдили не от того, что их, как в нашей истории, монголы порубали, а потому что население укрылось в Козельске.
Еле дождавшись, когда на стрельнице появился ответственный за данный участок обороны, я сломя голову помчался к нашей «торговой» стене.
Для простоты управления мы заранее порешили Цвеня почти со всеми воями, что ходили с ним в Чернигов, выделить в общий резерв козельскому воеводе. Отроков же следовало сразу ставить на стену для крещения огнем. Оно и для новичков полезно, и сразу видно будет, кто из молодежи к воинской службе непригоден.
«Городецкий» участок, расположенный на северо-западном крае Козельска, протянулся метров на двести между двумя большими башнями. Примерно посередине высилась небольшая стрельница, нависающая над валом. Жалко, стена не прямая, но, по крайней мере, изогнута не сильно. В остальном же место для обороны вполне подходящее. Общая высота вала с деревянными клетями приличная, тын не трухлявый. Еще мы заранее приколотили навесы, закрывавшие сверху от стрел, так что продержимся против любого противника.
В первом эшелоне, как и планировалось, стояли лучшие стрелки. Дружинники, лесовики-охотники и просто пахари, в свободное время ходившие на охоту. Они ждали, когда агаряне подойдут чуть ближе, чтобы угостить их залпами смертоносных стрел. Конечно, у смердов луки попроще, чем у дружинников. Обычно это простые деревяшки. Ведь не нужна мудреная конструкция для того, чтобы в лесу подстрелить оленя или глухаря. Но со ста шагов, да еще при стрельбе сверху вниз, врагам даже стрелы, выпущенной из деревянного лука, мало не покажется.
Если татары все-таки залезут на вал, то стрелки потеснятся и в бой вступят камне- и бревнометатели. Это, понятно, обычные весняки. Гридням же предстоит метать сулицы, а если кто из татар сумеет взобраться на полати, то дружинники начнут рубиться с ними мечами и копьями.
Все точно расписано, и даже если бояр выведут из строя, десятники своевременно проведут ротацию воев, ставя на стену тех ратников, что наиболее потребны в данный момент. Ну а если враждебники навалятся всей гурьбой, и случится так, что мы не сдюжим, то в дело вступит запасный полк. Сверху было видно, что разбитый на отдельные части, он уже контролирует ключевые точки города, готовясь блокировать наметившийся прорыв.
Мои аэронавты тоже времени зря не теряли. Полунадутый шелковый баллон, практически доделанный, но еще ни разу не испытанный, уже поднялся над землей, готовясь до ужаса напугать неприятеля. Без человека на борту воздушный шар взлетел быстро, а висящий под ним жаровник с углями даст аппарату возможность продержаться в воздухе некоторое время.
Хм, а интересно, что монголы замышляют. Стоят в трехстах шагах с натянутыми тетивами и ждут. Что же задумали? Стоп, у нас же в плену есть монгольский десятник, можно у него спросить!
Егорка, быстро найди среди наших пленных монгола Ивана.
Так их, когда крестили, всех Иванами назвали.
Ох, горе мне со здешними именами. Ну, которого прежде Онгуром кликали.
Нужного языка вскоре привели и поставили пред мои очи. Прищурившись, Онгур не спеша оглядел приготовления противника, а потом, обернувшись, посмотрел на аэростат, уже вознесшийся выше городских стен. Меня так и подмывало спросить, как монгол оценивает психологический эффект невиданного оружия, но я терпеливо сдерживался.
Иван-Онгур тем временем пошарил в котомке, вытащил яйцо-крапинку и скептически сравнил с монгольфьером.
– Пасха ваша мне понравилась, – подытожил десятник. – И шествия торжественные, и храмы красивые, и еда замечательная. Но вот это огромное яйцо какое-то блеклое. У чжурчженей на праздник таких шелковых драконов запускали – залюбуешься. Все яркие, разноцветные. А этот шар хоть и огромный, но не разрисованный. Только крест намалевали и все.
Да уж, с психологическим оружием не получилось, монголы и не такое видывали. Не все, конечно, но они могли слышать о воздушных змеях от товарищей, побывавших в Китае. Как говорит степная пословица – глупец рассказывает о том, что он ел, мудрец рассказывает о том, что он видел. Да и наивно было надеяться испугать потрясателей мира подобной ерундой.
Дав наиболее важный, с его точки зрения, совет, монгол взглянул на соплеменников, стоявших на подступах к городу, и критически поцокал языком.
– Не возьмут крепость, сил не хватит. Но вы бы пореже из бойниц высовывались. Куманы и найманы стрелки не из последних.
То, что не возьмут, я согласен, но меня все же глодали сомнения.
– Онгур, неужто Батый с Орду не понимают, что только зря положат здесь своих нукеров?
Бывший воин Чингисовой армии флегматично пожал плечами, дескать, а что им еще делать.
– Лучше изнашивать черпак, чем подушку. Сидя в юрте, победу не добудешь. Да и гибнут обычно араты, а не кэшиктэны.
Понятно, примерно так мы и полагали. Чем умирать с голоду, татары предпочтут попробовать добыть продовольствие в городе. А не получится, так хотя бы у них едоков убавится.
У меня еще мелькнула мысль завербовать Ивана в дружину, но, поразмыслив, я отправил новокрещеного монгола обратно на хозяйственные работы. Хотя ничего хорошего попадание в плен к сородичам ему не сулило, но все-таки вынуждать Онгура стрелять по своим, пусть и бывшим, не стоило. Да и без того народа хватало. Направо и налево от меня виднелись длинные шеренги воинов, изготовившихся к обороне. Процентов сорок из них оружных, но большинство в
