— Это и не удивительно, профессор, — опустив руку на плечо старика, произнес шеф. — Вот что, Максим Эдуардович, распечатайте мне полный отчет по выбросу частиц и колебанию волн и ко мне в кабинет. Там и поговорим.
— Я так понимаю, — поправил съехавшие очки Лыков, — что что-то прошло не так и что-то поменялось?
Профессор сказал это возможно чуть громче, чем следовало, поскольку большая часть «Отдела истинности истории и граждан, попавших в петлю времени» тут же озабоченно повернулись к ним и навострили уши.
— Поговорим об этом у меня в кабинете, — сдвинул брови Громов. — Подготовьте отчеты. А вы, — шеф взглянул на Дениса с Юлей, — за мной!
Они направились в кабинет Громова. Заперев дверь, шеф скинул с себя пальто, котелок и, подойдя к зеркалу, отлепил усы. Денис тоже избавился от верхней одежды и сюртука, оставшись в малиновом жилете и белой сорочке. Юля сбросила парик, растрепала волосы, затем достала очки и тут же нацепила их. Вид у нее был забавный: синее винтажное платье начала двадцатого века, растрепанные рыжие волосы и современные очки в черной пластиковой оправе.
— Шеф, а у вас случайно нет расчески? — пытаясь привести прическу в порядок, спросила Юля.
— Расчески? — Громов оторвался от компьютера, который включил минуту назад и теперь с озабоченным видом там что-то искал. — Расчески… Не знаю… Нет!.. Юля, о чем ты вообще думаешь? Гораздо важнее сейчас, что в известной нам истории изменилось!
— Да я понимаю, — взглянув на спутанные локоны рыжих волос, вздохнула девушка, а потом уже тише, себе под нос: — Эх, в душ бы сейчас, но чувствую не судьба.
— Крым теперь наш! — воскликнул Денис, вспомнив видения событий, которых не было в той реальности, из которой они отправлялись в прошлое.
Громов как-то странно посмотрел на Фадеева, сдвинул брови, спросил:
— И это тебя так радует?
— Ну да, он же наш?!
— А ты не задумываешься, какой ценой он нам достался? Может это аннексия или того хуже — кровопролитная война?!
— Об этом я как-то не подумал. — Самодовольная улыбка сошла с лица парня.
Не говоря ничего больше, шеф вновь уткнулся в компьютер.
— Денис, — Юля поманила его пальчиком.
Фадеев подошел. Девушка потянулась рукой к его лицу, а затем вдруг резко дернула.
— Ау! — Денис вскрикнул и ощутил, как промежуток между верхней губой и носом вспыхнуло от резкой боли.
— Усики, — коварно улыбнулась «ежик», продемонстрировав маленький клочок волос. — Забыл отлепить.
— Ну и противная же ты иногда бываешь, — пробурчал Денис, потирая под носом.
— Стараюсь, — самодовольно промурлыкала девушка.
— Так, что мы имеем! — Шеф, наконец, оторвался от компьютера и вывел на плазменную панель, висевшую на стене, новости из интернета. — Касательно Крыма: он перешел к нам вполне законным путем через всенародный референдум на полуострове…
— Замечательно! — воскликнул Денис.
Громов недовольно на него посмотрел, и парень притих.
— Дослушай, — произнес шеф. — Предпосылки к референдуму возникли из-за того, что на Украине к власти путем государственного переворота пришла полуфашистская хунта, финансируемая с запада. В стране практически гражданская война, люди гибнут тысячами.
— Ни хрена себе, — присвистнул Денис.
— Согласен с твоей оценкой, — кивнул шеф и щелкнул мышкой, картинка на экране сменилась. — Наши отношения с США и Евросоюзом обострились до предела. Россия под жесткими санкциями.
— Ну, это не новость, — пожал плечами Фадеев.
Громов взглянул на него исподлобья и хмыкнул.
— А в США к власти пришел кандидат, который даже не учувствовал в предвыборной гонке в нашей реальности, — продолжил изучать последние новости шеф. — Видимо образ Распутина как-то повлиял на этого человека, либо стал его предвестником, — Громов помолчал, — или проклятьем.
— Кто он? — Разом спросили и Денис и Юля.
— Некий Дональд Трамп! — произнес шеф.
Парень с девушкой потупились, они впервые слышал об этом человеке.
— А у нас тогда кто у власти? — спросил Фадеев.
Громов поднял палец кверху, указывая на фотографию президента России в рамочке, висевшую над его столом.
— Ну, хоть какая-то стабильность! — Денис улыбнулся.
— Шеф, я кое-что вспомнила, — вдруг произнесла Юля. — В коридоре времени мне было видение — революция, и она произошла не в Мае, а в Октябре!
— Похоже, своими действиями Сатановский не только не остановил гибель империи, но и ускорил ее! — сделал вывод Денис.
— Выходит что так, — кивнул Громов. — Его вмешательство в историю послужило причиной, из-за которой привычная для нас цепь событий изменилась. Осталось только выяснить, насколько эти изменения серьезны.
Дверь распахнулась, и в кабинет вбежал взволнованный Максим Эдуардович. Очки у старика съехали на бок, а в руках находилась куча перемешанных бумаг. Профессор бухнулся на свободный стул, раскидал бумаги и, заикаясь, пролепетал:
— Я никогда еще не видел подобных показателей! Похоже, история действительно претерпела изменения.
— Не томите, профессор, — потребовал шеф.
— Да, да, сейчас. — Поправив очки, Максим Эдуардович принялся рыться в бумагах, наконец, найдя нужный листок, он заговорил: — Колебание «p» волн достигло уровня 12,612 %…
«„P“ волны — это последствия действий попаданца, — припомнил Фадеев. — От 0 до 3 это почти без изменений, до 5-и это норма, до 10 % незначительные изменения в исторических процессах. А здесь 12!»
— То есть, изменения чуть выше незначительных, — сделал вывод Денис.
Юля фыркнула, а Громов нахмурил брови и произнес:
— Продолжайте, профессор.
Лыков кивнул, поправил очки и, взяв в руки очередной листок, заговорил:
— «T» колебания тоже не радуют. И показатель в районе 5–6 %. Определить точнее не удается.
«Значит, и мы наследили, — понял Денис. — Или не совсем мы, а та вторая группа. Ведь один из них находился во дворце Юсупова вместе с хозяином и Сатановским! Наверняка, эта загадочная Моника привлекла к покушению на Распутина самого Феликса и его любовника князя Дмитрия. Она вмешала в дело людей того времени. Выходит, тем самым она изменила их судьбу?!»
— Выброс же «z» частиц равен 16,53 %. Расщепить возможно всего 4 %, — тем временем продолжал профессор.
— Выброс 16 %, — ахнула Юля и захлопала глазками на шефа. — Это же сколько разрывов материи может произойти в ближайшее время?!
— Да, работы у нас поприбавится, — вздохнул Громов. — Но с этим уже ничего не попишешь.
— В самом деле? — удивился Денис. — И мы ничего не можем сделать?
Максим Эдуардович сгреб свои бумажки со стола и, аккуратно сложив их в стопку, принялся утрамбовывать листочек к листку, колотя форзацем этой самой стопки по столу. Бряцк, бряцк, бряцк! — ударялась и без того уже аккуратная стопка о стеклянную столешницу. Взгляд профессора был задумчивым, а мысли, похоже, витали уже где-то далеко.
— Боюсь, что нет, — покосившись на Лыкова, покачал головой шеф. — Что-то исправить мы все равно не в силах. Ты ведь сам уже знаешь, что машины времени, способной отправить нас в изначальную точку преображения привычной нам реальности, не существует. Мы лишь можем следовать через временные разрывы материи за попаданцами. А рассчитывать на шанс, что когда-нибудь нам подвернется возможность попасть именно в то время, когда Сатановский начал менять
