Стопка листков бумаги выскользнула из рук профессора, упала на пол и часть из них разлетелась по комнате.
— Как говорится: снаряд два раза в одну воронку не попадает, — закончил свою мысль Громов. — Поэтому с этим нам остается только жить.
— И заново учить историю, — подытожила Юля, встав со стула и принявшись помогать Максиму Эдуардовичу собирать рассыпавшиеся листки.
Денис лишь хмыкнул.
— Шеф, а можно еще один вопрос? — глядя на то, как Юля в винтажном платье, встав на коленки, полезла под стол за последним, залетевшим туда листком, спросил Фадеев. В другой момент подобное зрелище показалось бы ему весьма любопытным, во всяком случае, забавным, но сейчас Дениса интересовало немного другое.
— Конечно можно.
— Кто такая эта Моника и ее люди?
БАЦ!
Это Юля шмякнулась затылком о столешницу. Еще секунда и под столом стало подозрительно тихо.
— Вылезай, — скомандовал Громов. — Тебе же тоже интересно это услышать?!
Юлина рожица показалась из-за столешницы. Девушка виновато улыбнулась и, почесав ушибленную макушку, уселась на стул.
— Моника, или как ее звали раньше — Мария Ивановна Казак, является главой интернационального отдела Евросоюза, занимающегося недопущением изменения истории и извлечением граждан западного мира, угодивших в петлю времени, — прорезюмировал шеф.
— То есть: она и ее группа — наши коллеги и занимаются тем же самым?! — подытожил Денис.
— В сущности, да, — кивнул шеф.
— А еще она — предательница и перебежчица, — вдруг воскликнул Лыков и хлопнул собранными листками об стол, отчего они опять разлетелись по кабинету.
Юля лишь хмыкнула, но собирать бумаги на этот раз не поспешила, профессор занялся этим в одиночестве.
— И Максим Эдуардович прав, — согласился Громов. — Семь лет назад, когда наш отдел только создавался, Моника, как и я, стояла у его истоков. В свое время она была отличной шпионкой и зарекомендовала себя, как высокоморальный и преданный делу агент. Но, как выяснилось в дальнейшем, ее высокоморальные принципы оказались чрезмерно высокими. Казак решила, что ни одно государство в мире не вправе единолично обладать технологиями, способными проникать через временные разрывы. Она посчитала, что шанс, будто новая Россия… — шеф на секунду замолк, перед его глазами всплыла картина прошлого, — «развалившегося коммунизма», как она выразилась однажды, захочет переделать историю под себя, слишком высок. И выкрала наши технологии…
— Изобретенные, к слову сказать, мной! — пропищал профессор Лыков из под стола.
— Да, изобретенные Максимом Эдуардовичем, — согласился Громов и продолжил: — Казак выкрала эти технологии и поделилась ими с английской и китайской разведками. Не продала! Попрошу заметить! — Шеф поднял палец кверху. — А поделилась, согласно своим гуманным и идеалистическим принципам.
— Даже не смейте ее защищать, Константин! — Раздался ворчливый старческий голос из-под стола. — Она не борец за идею, а предательница и воровка.
Громов смерил столешницу недовольным взглядом, будто пытаясь ее прожечь.
— При всем уважении, Максим Эдуардович, но я никого не защищаю, а лишь привожу факты!
— Боюсь, что ваши в прошлом близкие отношения с этой женщиной мешают вам рассуждать о ней здраво! — Донеслось из-под стола.
БАХ!
Ладонь Громова треснула по столешнице.
Юля аж вздрогнула, а Денис подумал:
«Ого, первый раз вижу, как шеф потерял над собой контроль, видимо амур-ля-мур у них с этой Моникой был не шуточный. И она, по-видимому, разбила ему сердце своим предательством. Хотя, возможно ли вообще разбить сердце Громову? Это еще вопрос».
— Лыков, кончайте там шебуршиться, как домашняя мышь под плинтусом и вылезайте уже из-под этого чертового стола! — прорычал шеф.
Профессор что-то пробурчал, но все же вылез и, скомкав листок, который оказался у него в руке, уселся на стул.
— Зачем же так злиться, любезный? — пропыхтел Максим Эдуардович. — Вы рассказываете эту историю, вот и рассказывайте, а я лишь внес свое скромное мнение. Продолжайте.
— Спасибо, профессор, за ваше скромное мнение, — покачал головой Громов. — Но больше тут рассказывать нечего! — Взгляд в сторону Дениса и Юли. — Дальше уже и сами все додумаете, знаю я вас.
— Ну, в принципе все понятно, — постаралась подытожить Юля. — Выходит…
— А раз понятно, то на сегодня вы оба свободны! — вдруг перебил Юлю на полуслове Громов. — До завтра!
Удивленный «ежик» открыла рот, но Денис взял ее за руку и потянул за собой, произнеся:
— До завтра, шеф! — И уже шепотом, Юле на ухо. — Ты что не видишь, что он не в настроении обсуждать эту тему.
— Да, поняла я, поняла, — уже выйдя из кабинета, огрызнулась «ежик», высвободив запястье. — А теперь пошли, и мы поговорим по душам!
— И о чем это? — Фадеев сделал вид, что удивился, хотя на самом деле он предчувствовал, что Юля затронет эту тему.
— Ты меня за дуру-то не держи! — вспыхнула «ежик».
Она резко открыла дверь гардеробной, из которой они совсем недавно стартовали в прошлое, и с силой впихнула туда Дениса. Дверь захлопнулась, резко зажглись лампы, осветив длинные ряды вешалок с костюмами различных исторических эпох.
— Здесь нам никто не помешает! — заявила Юля. — Так что давай, колись, чего там этот псевдопророк Распутин-Сатановский о твоих скрытых мотивах напевал?
— А ты что, ему поверила? — Денис саркастически хмыкнул. — Громов же тебе объяснил, что таким образом он пытался внушить нам свою цель, чтобы однажды мы поступили так, как нужно ему…
— Это потом, но сначала он говорил правду! — заявила «ежик». — Он прощупывал почву, извлекая на поверхность то, что мы хотим утаить от других, чтобы мы ему доверились. Это элементарная психология манипуляции: сначала он…
— Так значит это все правда?! — произнес Денис. — О том, что ты отталкиваешь от себя любовь и намеренно? — Припомнились слова «старца» и парень неожиданно понял: — Ты кого-то потеряла, того, кого сильно любила!
Глаза у Юли заблестели, губки задрожали, но потом вдруг взгляд резко стал жестким, и она выбросила вперед руку и ущипнула Дениса за плечо.
— Ау! — взвизгнул парень. — Больно же!
— То, что он сказал про меня, тебя не касается! Заруби себе это на носу!
— Знаешь, когда ты злишься, это тебе так идет, — мило улыбнулся Денис.
Но лицо «ежика» не изменилось, она продолжала смотреть на парня все с тем же злым выражением.
— Я что, с тобой здесь в бирюльки играю? Давай колись, какие у тебя скрытые мотивы, иначе я тебя сейчас стукну и больно! Ты что, тоже тайный монархист или может быть коммунист? Я помню твое выражение лица, после перемещения в прошлое и видений ужасов войны! Может ты Вторую Мировую решил предотвратить, убить Гитлера или еще чего?
— Ты же знаешь, что это не так. — Денис взглянул Юле прямо в глаза. — Иначе ты бы с этим сразу к Громову побежала, а не ко мне!
— Возможно, я дура, — хмыкнула девушка. — Возможно, и надо было сразу к Громову. Поэтому не разочаровывай меня, а скажи правду!
— Я просто хотел вернуть родителей… — Денис опустил голову. — Знаешь, в тот день, когда они погибли, мы с ними сильно поругались. Отец был на взводе,
