«…я вижу несколько вариантов грядущего, поэтому запомни мои слова. — В сознании Дениса вдруг всплыли речи Распутина-Сатановского. — В худшем случае, когда все подойдет к своему логическому завершению, дай девочке шанс, она должна выжить, не дай ее крови пролиться проклятьем на наш народ. Ведь знаешь как говорят в Китае: мы в ответе за тех, кого однажды спасли…»
— Он все это предвидел, — понял Фадеев. — Он действительно был пророком.
— Кто? — удивилась Юля.
Но Денис не ответил ей, а лишь произнес:
— Светлое будущее не построить на крови невинных!
И опустил пистолет.
— Что ты делаешь? — опешила «ежик». — Мы ведь должны…
— Нет! — решительно заявил Денис и подошел к Анастасии. — Как раз, напротив, мы не должны ее убивать! Она должна жить! Ей нужно дать второй шанс! Она ни в чем не виновата! Пусть живет, заберем ее с собой, в наш мир.
— Щенок! — взревела Казак. — Мы сегодня угробили уйму народу! Виновных, невиновных всех в куче! А ты чистеньким хочешь остаться?! С совестью своей примириться? Думаешь, грехи этим искупить? Так вот не получится! Грехи не искупаются, я знаю, и кровь с рук не отмывается, она впитывается в кожу и… Хотя черт с тобой! Ты все равно не поймешь! — Моника подняла пистолет. — Лучше уйди с дороги, трус! Я сама выполню твою работу!
Но Денис не отступил, а лишь заслонил собой Анастасию.
— Дурак! — фыркнула Казак. — Я тебя жалеть не буду!
Фадеев взглотнул и приготовился встретить смерть. Выбор он сделал, и отступить значило придать всех и все.
— Зачем? — произнесла Юля. Впервые на памяти Дениса голос у нее задрожал. — Зачем ты это делаешь? — Взгляд почти просящий, умоляющий. — Ты что хочешь, чтобы я потеряла еще и тебя? Я не хочу!
— Я тоже, но если другого выхода нет, то так надо.
— Любовь-морковь! — расхохоталась Казак. — Как же она меня достала. Из-за нее только все усложняется. Вы двое, как дети, и не понимаете, что есть вещи куда более важные!.. Ну что ж, прощай, Денис Фадеев!
Моника взвела курок.
— Нет, Маша! — вдруг прохрипел Громов. Весь окровавленный он оперся на одну руку и слегка приподнялся с пола. — Только не его! Делай что хочешь, но его не убивай!
— И почему? — удивилась Казак.
— Потому что он наш сын! — вымолвил Громов.
Вселенная лопнула, будто мыльный пузырь на морозе. Вернее, лопнула она только для Дениса, поскольку все, что он знал о себе, словно зеркало сорвалось со стены и разбилось об пол, и теперь Денис, вглядываясь в эти осколки, не мог понять ничего.
— Вот это поворот, — пискнула «ежик».
— Сын? — опешила Казак. — Сын!.. Но ты же сказал, что он погиб при родах?! — Глаза ее вдруг сверкнули огнем, и она уставилась на Громова. — Ты, ублюдок, зачем ты это сделал? За что ты лишил меня жизни?
— Я лишь хотел, чтобы он не вырос таким же предателем родины, как и ты, — произнес Громов и закашлялся. Мокрота вперемешку с кровью закапали на пол.
— Но ты ведь тогда еще не знал, что я… — Моника запнулась, — что я двойной агент.
— Знал, — подавив кашель, признался Громов. — Но я любил тебя и не хотел предавать наши чувства. Кхе-кхе, — кровавая мокрота вновь на пыльном полу. — Я думал, что ты изменишься, что потеря сына нас только сблизит. А потом я расскажу тебе правду. Но я ошибался… Кхе-кхе. Это была самая большая ошибка в моей жизни, лишившая жизни нас обоих. Кхе-кхе. Прости меня, Маша, прости, если сможешь!
Казак замотала головой, будто стараясь прогнать от себя мысли.
— Нет! Нет! Нет! — взревела она. — Я ни за что тебя не прощу! — Она подняла пистолет и наставила его на Громова. — Ты лишил меня жизни! Ты лишил меня сына!
— Не-ет! — закричал Денис. — Мон… мама, нет!
Моника не выстрелила. Она взглянула на Дениса, в глазах ее были слезы.
— Сынок, — прошептала она.
Бах!
Грянул выстрел. Посреди лба агентессы появилась маленькая дырочка, из которой, словно одинокая слеза, скатилась алая капля крови. И Моника упала.
— Маша! — прошептал действительный тайный советник.
— Ма-ма, нет!!! — будто подраненный зверь взревел Денис и развернулся к месту, откуда грянул выстрел.
Со взведенным револьвером у завала стоял Колчак.
— Ты, — крикнул он Денису, — медленно отошел от великой княжны! — Беглый взгляд на Громова, который сейчас из последних сил полз к валяющемуся на полу револьверу. Он прополз метр, оставляя за собой кровавый след, и схватился за пистолет. — Константин, вы молодец, родина вас не забудет! Держите эту рыжую девку намушке. Жаль, что вам уже не помочь, но…
— Себе лучше помоги! — взревел Громов и спустил курок.
Бах!
Оборванный на полуслове Колчак упал замертво.
Бум-бум-бум, бац-бац-бац! Из-за завала устроенного взрывом раздались глухие звуки и крики — кто-то с упорством принялся его разбирать.
— Отец! — Денис кинулся к Громову.
— Не стоит! — поднял руку чиновник особых поручений, нет, не чиновник и даже уже не шеф, а отец! — Времени мало, сейчас сюда ворвутся белые или же красные, черт их разберет! Уходите! Возвращайтесь в свое время! И заберите девочку с собой, поскольку так будет правильно.
— Я не брошу тебя! И маму!!! — самый мучительный в жизни взгляд в сторону мертвого тела.
— Нет! — прохрипел Громов. — На это нет времени! Уходите!
— Не могу, — покачал головой Денис и почувствовал, как глаза становятся влажными.
— Крюгер! — Громов окликнул Юлю. — У тебя одной еще остался здравый смысл. Хватай их обоих, и убирайтесь отсюда!
— Слушаюсь, шеф, — по привычке кивнула «ежик».
Она подскочила к Анастасии. Царевна по-прежнему сидела на коленях и с безразличием взирала на происходящее. Свой долг она не исполнила и смысла в дальнейшем существовании не видела. Юля протянула ей руку.
— Пойдем со мной.
— Нет, — покачала головой великая княжна. — Я останусь здесь и умру в своем доме.
— А это не просьба! — рявкнула Юля и влепила Анастасии пощечину. — После всего, что здесь сегодня случилось, иного выбора у тебя нет! Ты должна пойти с нами, ради будущего и ради своей страны!
— Ради страны? — царевна подняла на «ежика» голубые глаза — что-то в глубине их вспыхнуло. — Нет, не ради страны, а ради людей, что живут на этой земле!
— Пусть так, — кивнула Юля, и Анастасия протянула ей руку.
Денис склонился над отцом, тот то и дело, продолжал кашлять, но все же пытался говорить:
— …Ты молодец! Ты все правильно сделал, ты лучше меня. Кхе-кхе.
— Отец…
— Не надо, Денис. Не кори себя. Все как должно… Кхе-кхе… Вы изменили историю. И кто знает, может быть в ином будущем, мы вновь будем вместе, все вместе… — Он прикрыл веки и больше уже не открывал их.
На плече Дениса опустилась Юлина ладонь.
— Нам пора, — сказала «ежик».
Парень кивнул и в следующую секунду почувствовал, как все вокруг зашевелилось, будто от приема ЛСД, и завертелось, превращаясь
