— Ну да! Еще чего? Сдаваться всякой мрази?
Генри, улыбается:
— Ты у нас такая храбрая. Я просто любуюсь тобой. Да, завтра я улетаю. Поедешь со мной?
— Как? Почему? Конечно, поеду. Но почему?
— Что? Выдворяют? За то, что сопротивлялся и надавал этим бандитам по шее? Они что, не пришли в себя?
— Нет, с ними, кажется, все нормально. По крайней мере о них мне ничего не говорили, но предложили покинуть страну. Наверное, мешаю в чем-то.
— Ну нет, я это так не оставлю. Просто безобразие. Я имею право пригласить в гости любого человека. Посоветуюсь со своим юристом, как нужно действовать.
— Очень прошу, не начинайте ничего. Это не по юридической линии. Ничего вы не сделаете.
— Нет, Генри, это уже удар по моим правам. Не мешайте мне.
Генри пожал плечами. Промолчал.
15:00. Там же.
Лола, досадливо:
— Сейчас Рива приедет. Звонила мне перед обедом, я ей рассказала об инциденте в воскресенье, о том, что тебя, Генри, куда-то вызывали и требуют, чтобы ты покинул Израиль. Сейчас налетит на нас всех.
Звонок в дверь. Оксана только промолвила:
— Ты как в воду смотрела.
Лола идет к двери, на ходу: — Что я, не знаю ее, что ли.
Рива, только войдя в салон:
— Безобразие. Мало того, что бандиты спокойно гуляют по столице, так и честных гостей выпроваживают. Рассказывайте в деталях.
Оксана и Лола наперебой выкладывают Риве подробности. Генри молчит.
Рива поворачивается к Генри:
— А ты что скажешь?
Генри пожимает плечами, безнадежно:
— Рива, не вмешивались бы вы, ни к чему хорошему это не приведет.
— Как я могу не вмешиваться? Обеих моих внучек обижают. А я должна смотреть на это и не вмешиваться? Так не пойдет.
Набирает номер телефона:
— Петер?.. Да, это я, Рива. Кто у нас сейчас в конторе реально руководит делами?.. Зачем? Нужно. Тут обеих моих внучек обижают, и контора в этом замешана… Макс?.. Спасибо. Помню я его, хороший мальчик был, только по садам любил лазить по чужим. А телефон ты его знаешь?.. Да, прекрасно, я записала.
Еще один звонок.
— Да, нужен… По личному делу… Ты у меня поговори еще. Соединяй немедленно.
— Макс, это Рива. Помнишь меня? Да, да. Запиши там меня на прием, а то ведь к тебе и не пропустят просто так… Зачем? Приеду — скажу… Когда? Да хоть сейчас. Я через полчаса у тебя буду… Да не пугайся ты так. Я что, такая страшная? Пока… Так, я поехала, через час вернусь.
Уходит.
Все трое переглянулись. Генри, неопределенно:
— Да, наломает сейчас дров ваша бабушка.
Лола, с горечью:
— Умеет она это. Ничего не поделаешь, чем старше, тем решительнее становится.
16:00. Контора, кабинет полковника Шварца.
Полковник сидит за массивным столом. Поднимает тихо звякнувший телефон:
— Да, пропустите, назначено этой даме.
Тихо, почти про себя:
— Господи, дай мне сил!
Стремительно входит Рива:
— Здравствуй, Максик! Давно не виделись.
— Да, давно ты меня не навещала, Рива. Что, опять кто-то вмешивается в дела Лолы?
— Не делай вид, Макс, что ты не знаешь, зачем я пришла. Почему обеих моих внучек обижаешь?
— И в мыслях не было обидеть твоих внучек. Что случилось?
— Ты же знаешь, что в четверг мою Лолу чуть не убили. Только не ври, что не знаешь. Все вы знаете. Хорошо, жених Оксаны заступился. Так ты его теперь за это выгоняешь из Израиля? В кои-то веки Оксана приехала к нам, а теперь должна убегать?
— Обожди, Рива, обожди. Совсем не за это предписано господину Полонски покинуть Израиль. Честное слово, не за это.
— А за что? Что он тут мог успеть натворить? Я же знаю почти каждый его шаг. И Лола, и Оксана от меня тайн не имеют. Попробовали бы! Сидит в мошаве у Лолы, спокойно приводит сад в порядок, а вы его депортируете!
— Не депортируем. Он сам любезно согласился уехать завтра поздно вечером.
— Ты мне сказки не рассказывай. Знаю я вашу «любезность». Скажи четко, за что?
— Не могу, Рива. Не имею права.
— Макс, я тоже, может быть, не имела права смолчать и не рассказать твоей маме, как ты лазишь ко мне в сад за манго. Или ты забыл?
— Господи, Рива, и ты все еще помнишь детские проказы? Не мог я не лазить. У нас тоже росли манговые деревья, но в соседнем саду все вкуснее. Ты же понимаешь?
— Я все понимаю, не понимаю только, почему ты не хочешь мне рассказать о Генри. Что, за ним что-то числится? Бедная Оксана, как ей всегда не везет. Такой мужчина симпатичный.
Макс выключил какую-то кнопку. Понизил голос:
— Только никому, Рива. Понимаешь, этот Генри… на самом деле его совсем по-другому зовут, наш человек. Был… после репатриации из России. Выполнял деликатные задания в Европе, иногда в Сирии и Ливане. Мы его по традиции называли «Одинокий волк». Он, как и предыдущий, предпочитал работать в одиночку. Потом мы были вынуждены отпустить его в Европу. Что он там делал эти семь лет, я не знаю, но вряд ли это был простой бизнес. Он же ничего, кроме как выполнять задания, не умеет. Мы случайно узнали, по инциденту в воскресенье, что он в Израиле, попросили помочь в наших делах. Но он отказался. И у нас решили, что не следует ему оставаться в Израиле. Он с этим решением согласился. Так что никого из твоих внучек обижать я не собирался.
— Поклянись, Макс, что не врешь. И не утаиваешь самое важное. Памятью матери поклянись.
— Ну что ты, Рива, не буду я клясться ее именем. Но поверь, все это чистая правда. И ничего больше я тебе не могу сказать, извини.
Рива долго смотрит в его «честные» глаза. Ничего не говорит, уходит.
17:00. Салон в квартире Лолы.
Генри, Лола и Оксана молча ждут Риву.
Входит раздраженная Рива. Обратившись к Лоле:
— Лола, сходи на пол часика в магазин, купи продукты на завтра. Мне нужно поговорить с Генри и Оксаной.
Лола сделала обиженное лицо:
— Ты все еще считаешь меня маленькой? Пожалуйста, уйду.
Уходит.
— Ну, поведай, Генри, какие у тебя планы на будущее?
— Абсолютно никаких планов нет. Пока отдохнем с Оксаной в Страдонице. А там видно будет.
— А потом опять займешься «деликатными» операциями?
— В каком смысле?
— Мне твой бывший начальник, полковник Шварц, все популярно объяснил: ты, мол, специалист по нестандартным операциям. Деликатным нестандартным операциям. «Одинокий волк».
— И об этом он проболтался? Раз мы начали говорить начистоту, без оговорок и умолчаний, скажу тоже по-простому. Во-первых, этот полковник никакой не Шварц, и вы это прекрасно знаете, иначе не смогли бы попасть к нему на прием. Во-вторых, он никогда не был моим начальником. В мое время он только начинал свою карьеру. В-третьих, на эти «деликатные» операции меня посылало мое государство. С него и спрашивайте за смысл этих операций.
Оксана ахнула:
— Генри, так ты меня все время обманывал? И о контракте в Бирмингеме тоже врал? Это тоже была «деликатная» операция, а не переговоры о
