— Генри, ты открываешься мне с новой стороны. Жаль, что ты намерен уйти из нашего бизнеса. Я подумаю, что могу сделать — хотелось бы помочь тебе. Знаешь, я ведь тоже иногда мечтаю выйти из дела, но проблема в том, что я слишком много знаю. В течение недели свяжусь с тобой. Выпить хочешь? Да, я забыл, ты же не пьешь.
— Да, шеф, никакого настроения для выпивки. Лучше я поеду домой.
— Ты живешь здесь, в Нидерландах?
— Нет, я сейчас в Бельгии, в Брюгге. Там дом у сестры моей погибшей женщины.
— Подожди, мне докладывали, что там произошла какая-то странная авария, в результате которой погибла женщина в положении. А потом в Остенде была схватка между нар-кобандами. Это не твоя история? Ты как раз тогда просил прислать тебе что-нибудь.
— Похоже, что моя.
— Ладно, все понятно. Езжай, да не впутывайся в новые истории — специалисту это ни к чему.
09:00. 1 октября, суббота. Квартира Оксаны в Брюгге.
Генри сидит за столом, просматривает газеты. Звонит телефон:
— Генри, я тут переговорил с одним торговцем камешками. Он готов принять тебя и посмотреть, может ли быть чем-то полезен. Человек надежный, но чрезвычайно прижимистый. Не поддавайся на его давление. Адрес пересылаю. Он готов встретиться третьего октября, после обеда, часиков в пять. Пока, успехов тебе.
— Спасибо шеф!
Получил сообщение, проверил адрес в Интернете.
17:00. 3 октября, понедельник. Антверпен.
Крохотный комнатка на втором этаже в сером здании, недалеко от Pelikaanstraat, 62.
В комнате в углу небольшой шкаф, у единственного окна — квадратный стол, покрытый бежевым сукном. Генри встречает хозяин — маленький человечек в черном костюме, из-под пиджака выглядывает теплый вязаный свитер. На голове черная кипа, но лицо чисто выбрито, пейсы отсутствуют. На вид ему не больше семидесяти лет. Обращается к Генри на идиш, однако тот только качает головой и отвечает на иврите. На иврите разговор и продолжается.
— Меня зовут Мойше. Мой хороший знакомый говорил, что вас зовут Генри, и у вас серьезные проблемы.
— Да, меня зовут Генри. Но думаю, он пошутил: не уверен, что мои проблемы можно назвать серьезными. У меня есть несколько камней, и я хотел бы получить у вас консультацию. Он сказал, что вы лучший в мире специалист по моим камням. А если мы придем к согласию, можно было бы сделать бизнес.
— Давайте посмотрим, что у вас там?
Генри заранее разложил камни по трем мешочкам. В один положил четыре самых мелких изумруда, в другой — «божка», а в третий — основную часть камней. Сейчас он высыпал на бежевое сукно стола содержимое первого мешочка.
Мойше, не торопясь, открыл верхнюю дверцу шкафа, взял с полки и поставил на стол большую лупу на подставке. Вставил в розетку вилку и включил подсветку. Только после этого широким пинцетом положил все четыре камешка на стеклянную полочку лупы, и начал рассматривать, поворачивая время от времени очередной камень. Потом неторопливо взял опять пинцетом один из камней и начал его смотреть на просвет. И все это в полном молчании. Наконец оторвался от созерцания и посмотрел на Генри, тоже молчавшего все это время:
— Камни неплохие, но мрачноваты. Обычно изумруды светлее.
— Мойше, но ведь это «старые» изумруды, они и должны быть интенсивно зелеными, то есть не светлыми. Так мне объяснили в Колумбии.
— Да, я вижу, что камешки оттуда. И кто вас вводил в курс о камнях? Продавец? И сертификаты вам выдал?
— Нет, мне рассказывал посторонний человек. Но у меня создалось впечатление, что там, в Боготе, все всё знают об изумрудах.
— Да, считают, что всё знают. Но не думаю, что вас, Генри, послали ко мне из-за этих четырех камешков. Есть что-то еще?
Генри посмотрел на невозмутимое лицо Мойше и, не отводя от него глаз, высыпал на стол основную часть камней. Заметил, как расширились глаза Мойше, вспыхнули и сразу же угасли.
— Зря вы так небрежно высыпаете. Камни этого не любят.
Мойше взял пинцетом самый большой кристалл и положил его рядом с первыми четырьмя на полочку лупы. Снова последовало продолжительное молчание, во время которого он тщательно изучал кристалл, поворачивая его и рассматривая на просвет. Наконец оторвался от этого зрелища и повернулся к Генри:
— Да, этот камень неплохой.
Оглядел всю кучку, снова посмотрел на самый большой:
— Могу я вас спросить, откуда они у вас?
— Конечно, можете спросить. Но, к сожалению, я не смогу вам ответить.
— Понятно… Я дальше пока смотреть не буду, но был бы рад узнать, что вы хотите за них, раз вы говорили о бизнесе? Вообще-то у нас говорят не бизнес, а дил.
— Мойше, ведь это вы специалист — мне говорили, что самый лучший. А я, что я могу знать? Нужна ваша оценка. Здесь больше шестисот карат. И большой кристалл тянет карат на семьдесят.
— Генри, вы понимаете, что без сертификатов Колумбии эти камни невозможно представить к продаже?
— Конечно, Мойше. Иначе я прошелся бы по всем пятидесяти-шестидесяти членам вашей гильдии и предложил бы каждому по камешку. Но я пришел к вам.
— Понятно… Знаете, Генри, я, может быть, рискну. Я готов купить всю кучку, хороших и слабых за… четыреста тысяч евро. Соглашайтесь. И не нужно больше никому показывать. Можно нарваться на людей, которые, не получив материал, не постесняются побежать в полицию.
— Понятно, Мойше. Знаете, я тоже могу выложить четыреста кусков за материал, который стоит, как минимум, четыре-пять лимонов. Надеюсь, это была шутка, а не серьезное предложение? Да, Мойше, мне любопытно — это ваш офис?
Мойше впервые рассмеялся:
— Я вижу, вы тоже любите шутить. Нет, это помещение для приватных переговоров, профессионально проверено на наличие жучков. Хорошо. Я вижу, что кто-то вас проконсультировал до меня. Но, думаю, он несколько ошибся, вернее, значительно ошибся. Я готов предположить, что, если бы эти камни имели сертификаты места добычи, они стоили бы пару лимонов, как вы изволили выразиться. Но в данном случае мне приходится взять на себя все ваши проблемы. Я готов заплатить тридцать процентов от гипотетической цены легальных камней. То есть: шестьсот тысяч. И это очень хорошая цена. Советую согласиться.
Многословность Мойше убедила Генри, что тот весьма заинтересован в покупке. Следовательно, нужно настаивать на хорошей цене и не слишком быстро снижать ее.
— Насчет процентов… думаю, что вы несколько преувеличили свои будущие проблемы. Мне кажется, что более справедливо было бы платить сорок
