— Но это же чудовищно, это же бесчеловечно! Неужели вы на это пойдете? — закричал генерал Шорт. — Это не цивилизовано!
— Слушайте меня! Цивилизованные люди! Сейчас на одной чаше весов судьбы стоят жизни моих моряков, летчиков и солдат. А на другой чаше лежат жизни моих врагов. Ваши жизни. Жизни неизвестных мне гражданских, которые не являются гражданами Японской империи. Как вы думаете? Куда я брошу камень, чтобы нарушить это равновесие? — ответил я ровным голосом, постаравшись, чтобы на моем лице не дрогнул ни один мускул. — И еще! Господа цивилизованные люди! Не вам говорить мне о бесчеловечности и жестокости. Вы, когда своих индейцев уничтожали и отбирали у них земли почему-то не заикались о человеколюбии и цивилизованных способах ведения войны. Так что люди, чей народ устроил массовый геноцид, не имеют права учить меня благородной войне.
— Вы меня не так поняли. Я не хотел вас оскорбить! — начал лепетать генерал Шорт, опуская глаза.
— Если у вас нет других предложений, то я думаю, что наша встреча окончена! — произнес я, многозначительно поглядев на Киммела.
— Мы хотим знать, чего хотите вы? — пробормотал американский адмирал, переглянувшись со своими людьми.
— Я хочу вашей полной и безоговорочной капитуляции. Только в этом случае, мы с генералом Имамурой гарантируем жизнь всем, кто добровольно сложит оружие. Если вы сейчас ответите отказом, то наши солдаты пленных брать не будут. Выбирайте! Смерть или жизнь! — выдал я свои требования и отвернулся от американцев.
— Мы должны подумать! Посоветоваться! Дайте нам ночь на раздумье! — после короткого молчания выдавил из себя адмирал Киммел.
— У вас есть десять минут на раздумье, пока мы с генералом Имамурой выйдем покурить! — решительно припечатал я, направляясь к выходу.
— Вы думаете, господин адмирал, что они согласятся? Не слишком вы с ними резко разговаривали? Хотя, ваша хитрость про десять линкоров мне понравилась! — спросил Имамура, вытаскивая сигарету из золотого портсигара и прикуривая от шикарной позолоченной зажигалки.
— Конечно согласятся! У них просто нет другого выхода! Они же не японцы, а значит не будут драться до конца! Вот вам, например, никогда не придет в голову мысль о сдаче, а эти цивилизованные люди умирать не захотят. Я показал им единственный выход из этой неприятной для них ситуации. Шансов на победу у них нет. И они это очень хорошо понимают! А насчет моей маленькой хитрости! Я тоже решил, что цифра десять звучит более внушительно. Американцы же не знают, что у нас есть здесь всего семь линкоров. Это будет для них лишним стимулом! — успокоил я своего собеседника.
— А вы почему не курите, господин адмирал? А то мне как-то не ловко. Я курю, а вы нет! — смущенно сказал Имамура.
— Я сам не курю, но вы курите, курите! Мне нравится дым сигарет! Лучше скажите где вы достали эту красивую вещицу? — произнес я, указывая на зажигалку Имамуры, украшенную позолоченными драконами.
— Ах это! Это китайский трофей. Я в Китае еще в 1938 году воевал. Вот тогда эта зажигалка мне и досталась от одного пленного китайского генерала. Это моя память о той войне.
— Которую мы выиграли!
— Да, господин адмирал, мы ее выиграли.
— И эту войну мы тоже выиграем.
— Я и не сомневаюсь в этом. Что-то они там затихли? Десять минут подошли к концу.
— Пойдемте, Имамура сан! Будем принимать капитуляцию гарнизона Перл-Харбора!
Когда мы вошли, то все американские офицеры встали по стойке смирно и отдали нам честь. Адмирал Киммел выступил вперед и произнес:
— Мы принимаем ваши условия и сдаемся!
После чего он отстегнул свой офицерский кортик и протянул его мне, пробормотав, что чего-то подобного он ожидал и поэтому и взял с собою этот кортик, который не надевал уже пару лет.
— Вы поэтому хотели видеть на переговорах именно меня? — спросил я у Киммела, принимая его кортик и вынимая его из ножен, чтобы увидеть, как свет скользит по лезвию.
— Перл-Харбор есть база Тихоокеанского флота США. А флот не может сдаваться сухопутным генералам! — устало произнес американский адмирал и поник головой.
Глава 33
Наконец, бои отгремели и началась рутина. Американские войска довольно дисциплинировано сдавали оружие и немногочисленную технику, умудрившуюся уцелеть в боях. К моему большому удивлению, никто из американцев не ослушался приказа своего командования о сдаче и не начал продолжать бессмысленного сопротивления. Правда, около пяти десятков американских военнослужащих все же смогли сбежать с Оаху, воспользовавшись небольшими рыбацкими лодками. Они стремились скрыться на других островах Гавайского архипелага. Но этим они только отсрочили неизбежный конец. Бежать с Гавайев без нормальных судов, способных ходить на большие расстояния по океану, просто невозможно. Острова посреди океана превращаются в ловушку, если у вас нет корабля. Поэтому, когда наши десантники высадились на остальных Гавайских островах, то все эти люди были либо убиты, либо сдались в плен. Гарнизоны на этих островах так же не доставили нам больших проблем. Они были слишком малы для полноценного сопротивления. А на мелких островках вообще не было американских военных. В течении недели, все Гавайские острова были взяты нами под контроль.
Кстати, когда было сдано все американское оружие и боеприпасы, то я понял, почему Киммел решился на переговоры. Всего в плен сдались тридцать шесть тысяч двести тринадцать американских военнослужащих. На мой взгляд очень и очень солидная сила. Однако, вот боеприпасов у всех этих людей на момент сдачи в плен оставалось очень мало. В некоторых подразделениях у солдат были всего по пять-шесть патронов на ствол. Для американских военных, привыкших воевать
