Вечером последнего дня пути они остановились на расстоянии всего двух лиг от Харстатура – в месте, откуда начинался подъем. Воздух стал тяжелее, чем когда-либо, и был перенасыщен электричеством.
– Скоро ударит гроза, – сказал Грей, покосившись на пепельно-хмурое небо. – Завтра здесь будет твориться кошмар.
– На вершине Харстатура мы окажемся в центре грозы, – согласился Роупер. – Громы и молнии будут бить прямо рядом с нами.
На серой кобыле к ним подъехал Текоа.
– Мне надо кое-что вам показать.
– Далеко отсюда?
– Двести ярдов,[47] – ответил Текоа, указав рукой на север.
– Оставлю Зефира здесь, – сказал Роупер.
Они пошли вместе с Греем за кобылой Текоа, пересекли обочину дороги и углубились в свежепроросшую короткую траву. Нахмурившийся Роупер внимательно изучал почву, пока Грей и Текоа обсуждали перипетии похода. Грей жаловался, что впервые за многие годы натер себе мозоли, на что Текоа отвечал, что надо было ехать на лошади, вместо того чтобы топать пешком.
– Здесь, – объявил наконец Текоа. – Посмотрите сюда.
Он привел их на поле, где трава перемежалась с полосами голой земли. Полосы выглядели как дорожки, протоптанные тысячами прошедших по ним людей. В грязи четко выделялись следы сапог, слегка размытые дождем – по-видимому, оставленные пехотой.
– Разведчики обнаружили такие дорожки повсюду. Это очень странно.
– Действительно, странно, – согласился Роупер.
Он наклонился и внимательно присмотрелся к одной из дорожек и к тому, что ее окружало. Черная полоса футов в шесть[48] шириной четко выделялась среди уцелевшей травы.
– Кавалерия, – сказал он тихо.
– Следы сапог, – напомнил Текоа, даже не удосужившись спешиться. – Не копыт!
– Кавалерия, – повторил Роупер. – Траву вытоптали лошади.
– Где, в таком случае, навоз? – раздраженно спросил Текоа. – И где следы копыт?
– Зачищены, – ответил Роупер. – Белламус хочет скрыть от нас численность своей кавалерии. Лошадей пасли на этих дорожках, чтобы не следить копытами где попало. Затем здесь же прошла пехота, затоптав следы и убрав навоз. Взгляните сюда – обломанные травинки даже не пожелтели. Совсем свежие. На этом поле паслось огромное число лошадей, но они сделали все, чтобы скрыть от нас этот факт. Можно определенно заключить, что кавалерия у них есть, и очень сильная, но они не хотят, чтобы мы об этом знали.
Грей тщательно изучил траву.
– Вы правы. Здесь пасли лошадей.
– Вы быстро соображаете, лорд Роупер, – заметил Текоа с подозрением.
– Нет, – ответил Роупер. – Я просто понимаю своего врага. Помните, как мы забрали с собой наших мертвых после уничтожения их припасов? Белламус об этом догадался и теперь сделал нечто подобное. Я что-то такое ожидал. Но если он располагает кавалерией, которую скрывает, значит, у него имеются на нее определенные планы.
– Какие планы? – задумчиво спросил Грей.
– На Харстатуре? Трудно сказать. В любом случае не для того, чтобы окружить нас – ведь чтобы объехать вокруг плато, нужно проскакать больше двадцати лиг.[49] Тем не менее, Текоа, пусть твои разведчики сегодня вечером как можно тщательнее обследуют всю округу. Я не хочу завтра вступить в бой и вдруг обнаружить орду кавалерии у себя в тылу.
Текоа отъехал отдавать приказы, а Роупер с Греем отправились подыскивать место для ночлега. Как обычно, к ним присоедился Хелмиц, и они втроем присмотрели незанятый пятачок в расположении Собственного Легиона Рамнея. Роупер развел огонь, а Хелмиц принялся загружать ингредиенты в закопченный медный котелок. Грей срубил деревянные колья для треноги, связал их ивовым прутом и приделал крюк. Затем Хелмиц подвесил на него котелок, в котором находился остаток дневной нормы питьевой воды (сбереженный специально для ужина), масло и раскрошившиеся походные галеты. Дождавшись закипания воды, Роупер добавил туда сушеных грибов от Кетуры, а Грей кусок вяленой баранины и горстку ягод брусники. Усевшись на вещевой мешок, Роупер стал вдыхать запахи, доносившиеся из кипящего котелка. Сегодняшний ужин был немного лучше обычного. В преддверии битвы это казалось уместным – нет смысла экономить еду, которую, возможно, ты больше уже никогда не отведаешь.
После ужина, когда темно-янтарный закат на западе потухнет окончательно, они пойдут во тьму, чтобы сделать обход лагерных костров. Как и шесть месяцев назад с Кинортасом, сегодня у них не было никакого плана сражения. Все, что они могли сейчас, – это подбодрить легионеров, призвать их к исполнению своего почетного долга и пожелать не терять мужества.
Особенностью огромного алтаря, на котором встретятся завтра анакимы и сатрианцы, являлось то, что ни одна сторона не будет знать, с чем столкнется. Даже если послать разведчиков на Харстатур, они не разглядят там ничего, кроме переднего края вражеского лагеря. Состав и численность сатрианских войск останется загадкой вплоть до начала битвы. Два непримиримых соперника согласились вступить в бой насмерть, даже не увидев друг друга.
– Что мы скажем солдатам, Грей? – спросил Роупер, держа в руках миску с похлебкой. – Ты уже участвовал в сражениях, где бы армии так мало знали друг о друге?
Грей задумался.
– Полагаю, в создавшейся ситуации мы больше становимся похожи на армию захватчиков, нежели обороняющихся, – ответил он. – Для обороняющейся армии не составляет особого труда собрать информацию о врагах. Эта армия занимает знакомую территорию, местные жители остаются на ее стороне, следовательно, и возможностей узнать неприятеля до того, как сойтись с ним в битве, у нее больше. Безусловно, обороняться гораздо легче, чем наступать, но… я все-таки считаю, Белламус совершил большую ошибку, приведя свое войско сюда. Напомните нашим воинам, что сражаться им предстоит на своей земле. Напомните им, что мы обороняли ее раз за разом на протяжении тысяч лет. Напомните, что на этом самом поле мы когда-то разбили одну из самых могучих сатрианских армий, с которыми нам когда-либо доводилось сталкиваться. Свяжите их с этой землей, внушите уверенность, что за каждый шаг, который сатрианцы сделали по ней, они прольют столько крови, что никогда после этого не оправятся.
Завтра нам предстоит столкнуться с неизвестностью, и мы не можем в достаточной мере обследовать поле будущей битвы. Но если мы станем медлить, позволив сатрианским агрессорам и дальше скрывать свои истинные силы, то рискуем быстро увидеть, что сопротивляться уже слишком поздно.
– Если мы проиграем завтра… – начал Роупер и осекся, покачав головой. – У нас сейчас самый слабый полный призыв, который был на моей памяти.
– Разве что только по численности, – возразил Грей. – Впервые за годы, которые я помню, в распоряжении Черной Страны оказалось меньше восьмидесяти
