– Не помню, – ответил Хелмиц, криво улыбнувшись обезображенным лицом. – Много было.
– Сликом много, чтобы посчитать?
– Да.
– И как часто ты проигрывал?
Хелмиц задумался:
– Только в небольших стычках. А еще в тот раз в паводковых водах. – Он бросил на Роупера виноватый взгляд. – Других случаев не припомню. Хотя были победы, которые выглядели как поражения – из-за массы погибших. Осада Ланденкистера, например.
– Да, ты прав, – ответил Грей. – Сражение за Ланденкистер было в десять раз хуже, чем отступление с поймы.
– Как раз там мне изуродовали лицо, – сказал Хелмиц. – Но так, наверное, даже лучше. Я ведь никогда не отличался красотой, но Галлбра-то этого не знает, поэтому представляет меня совсем другим. – Хелмиц усмехнулся, вспомнив о своей маленькой жене. – Хорошо, что такое случилось со мной, а не с кем-то вроде Прайса. Как он расстроился, потеряв одно только ухо!
– Тебе идет… – согласился Роупер. – А как это произошло?
Он задал вопрос, на который давно хотел услышать ответ.
– Моргенштерн,[50] – ответил Хелмиц. – Прошел через все лицо, вот так. – Он прикоснулся ладонью к правой стороне лица, продемонстрировав, как это было. – Пока я поднимался по штурмовой лестнице. Потом меня чуть не убила инфекция. Видимо, поэтому рана никогда до конца не заживает.
Роупер и Грей одновременно отставили миски.
– Ты удивительно беспощаден к себе, – с восхищением заметил Грей, глядя на него через костер.
Хелмиц зарделся.
– Услышать такое от вас – дорогого стоит, сэр, – ответил он, застенчиво опустив глаза.
В небе над их головами, в низко нависающих тучах появился разрыв, за которым открылось усыпанное яркими звездами небо. Точно так же, как в ту ночь, когда они ночевали на Харстатуре, Роупер увидел Зимнюю Дорогу – полосу из звезд, отмечающую путь, по которому рано или поздно они пойдут в иной мир. Это удивительно холодное место – освещенное одним только лунным светом, окруженное бесконечными лесами из ледяных кристаллов со многими дорожками, залитыми густым морозным туманом. Волки, покрытые ледяными колючками вместо меха, наблюдают там за путниками, показывая дорогу храбрым и хорошо подготовленным. Остальным же их присутствие не предвещает ничего хорошего. Некоторые остаются бродить по Зимней Дороге навсегда, без надежды добраться когда-либо до ее конца. Блуждая там, они не встречают по пути никого, кроме беспощадных хищников, которые водятся в этом царстве. Звери восседают на вершинах ледяных кристаллов, поджидая медленно бредущие мимо души. Пройти Зимней Дорогой – великое испытание. Все деяния, совершаемые в течение жизни – не более чем подготовка к этому долгому путешествию.
Роупер опустил взгляд и заметил, что оба – и Хелмиц и Грей – прекратили есть и так же, как он, подняли глаза на звезды. Они глядели на них не отрываясь – до тех пор, пока облака не сместились и не скрыли звезды темной пеленой.
– Надеюсь, вы уверены в завтрашнем дне, лорд, – сказал Хелмиц, по-прежнему глядя в небо.
– Уверен?
– Внутренне, лорд. В том, что вы зашли так далеко, не может быть случайности. Доверьтесь себе.
– Спасибо, Хелмиц, – тихо поблагодарил Роупер.
Пока они разговаривали, Роупер заметил Уворена, который уже перемещался от костра к костру, хлопая товарищей по плечам и взлохмачивая их волосы. Он издавал презрительное фырканье, упоминая сатрианцев и подкидывал дрова в костры. Излучаемая им энергия немного взбадривала погруженных в глубокие раздумья легионеров. Затем, к немалому удивлению Черного Лорда, Уворен подошел к костру, возле которого сидели они. Капитан встал на границе света и тьмы и несколько мгновений спокойно смотрел на пламя.
– Капитан, – тихо позвал Роупер.
– Милорд… – ответил Уворен.
Снова лорд.
– Вы готовы к завтрашнему дню, сэр? – осведомился Грей. – Нам понадобится вся мощь Костолома.
– За этим дело не станет, лейтенант, – сурово ответил Уворен.
Они с Греем стали чрезвычайно далеки друг от друга с тех пор, как последний заменил собой Асгера – друга детства Уворена – в качестве второго командира Гвардии. Хелмица же Уворен игнорировал вовсе.
– А вы как? Готовы?
– Само собой, сэр.
Уворен осмотрел Грея с головы до ног.
– Я знаю, тебе нравится быть готовым к смерти. Но завтра этого будет недостаточно. Я не разрешаю тебе умирать, пока твой клинок не затупится и не покроется запекшейся кровью. Слышишь меня, лейтенант? Только когда ты полностью выложишься, я дам тебе право на смерть.
При этих словах Грей улыбнулся, глядя на огонь.
– Спасибо, сэр, но моя смерть ждет разрешения моей жены. И пока я ей нужен, я буду делать все возможное, чтобы выжить.
– А как насчет моего разрешения? – возмутился Роупер. – Я его не давал.
Грей склонил голову в сторону Роупера, не сказав больше ни слова.
Последовала долгая пауза, во время которой Уворен разглядывал Черного Лорда, знакомо кривя губы.
– Знаешь, в чем разница между мной и тобой, лорд Роупер? Я никогда не был настолько глуп, чтобы связываться с Вигтром. Что бы ты ни обещал этому человеку, ты никогда не сможешь его удовлетворить. Рано или поздно он тебя уничтожит.
– Между нами гораздо больше различий, капитан, – ответил Роупер. – Уходи. Есть еще много костров, где тебя хотят видеть больше, чем здесь.
Уворен поклонился с ироничным видом и зашагал прочь. Роупер и Хелмиц посмотрели ему вслед. Грей продолжал глядеть на огонь, не обернувшись.
– Когда я был молод, – спустя некоторое время заговорил Грей, – я постоянно думал о смерти.
Он задумался.
– Я был буквально одержим ею. В то время, как мои сверстники упражнялись в боевых искусствах или охотились, я был озабочен мыслями о том, что все это когда-нибудь подойдет к концу. Буду ли я испытывать боль? И что случится потом? Будет ли там лучше, чем при жизни, или хуже? Что я почувствую, когда увижу смерть? – Он заговорил так тихо, что Хелмицу и Роуперу пришлось наклониться, чтобы все расслышать. – Это самая главная тайна. Но на самом деле в смерти меня пугала одна только вещь – как я на нее отреагирую. Представляя момент смерти, в своем воображении я всегда оказывался трусом. То я умолял врага о пощаде, прежде чем получить последний удар. То убегал от него, словно обезумевшее животное.
Я был довольно неплохим мечником, и мне казалось, что я неплохо разбираюсь в тактике, но, когда меня повысили до полноценного легионера, мне подумалось, что это какая-то ошибка. Я был в ужасе от того, что может случиться, когда я пойму, что умираю. Я же обязательно опозорюсь. Мои сверстники выглядели
