Под ногой Прайса что-то звякнуло. Посмотрев вниз, он увидел под сапогом свой собственный зазубренный осколок меча. Должно быть, в результате последней атаки они сместились, и он снова оказался на том месте, где выронил оружие. Прайс резко наклонился и подхватил его левой рукой. Выпрямившись, он оказался теперь вооруженным сразу двумя клинками.
Уворен стоял поодаль и нетерпеливо поглядывал на поврежденную лодыжку Прайса. Они оба понимали, что ранение это практически фатально. Такое тяжелое оружие, как Костолом, невозможно блокировать мечами. При полном размахе его импульс слишком велик. От него можно только уклониться, а при одной рабочей ноге – это невероятно сложная задача. Но Прайса, казалось, это нисколько не заботило. Напротив – он выглядел как никогда целеустремленно. Один из ударов Уворена вскрыл подсохшую рану на челюсти, которая осталась после боя с Гарреттом, и теперь при каждом выдохе Прайса в воздухе рассеивались малиновые брызги.
– На одной ноге или двух, – зарычал он на Уворена, – с целым мечом или обломком, но я разорву тебя на части, капитан!
И Прайс пошел в наступление. Прихрамывая, он двинулся на Уворена, слегка пошатываясь в сторону в моменты нанесения собственных ударов, но продолжая идти вперед. Уворен, пользуясь лучшей мобильностью, сделал пару обманных шагов, прежде чем нанести последний сокрушительный удар. Прайс был слишком ослаблен и шел слишком быстро, чтобы успеть уклониться от Костолома. Все, что он мог сделать, – только слегка изогнуться в талии, чтобы хоть немного смягчить удар молота и подставить под него плечо вместо корпуса. Раздался отвратительный хруст, плечо Прайса заметно искривилось после удара, пальцы разжались, и меч Леона выпал из руки на землю.
Но Прайса это не остановило. Продолжая двигаться вперед, он заорал от ярости и ударил грубым осколком металла, зажатым в левой руке, по запястью Уворена. Уворен взревел от боли, почувствовав, как меч разрубает его плоть. Боевой молот выскользнул из внезапно ослабевших пальцев, и Прайс провернулся вокруг своей оси. Правая рука гвардейца болталась бесполезной плетью. Уворен нагнулся, протянув левую руку к Костолому, но в этот момент сломанный меч Прайса выскочил словно из ниоткуда, проткнул руку и прошел дальше вниз, крепко прибив ее к земле. Уворен нагнулся вперед. Лицо его исказилось от боли, он стал задыхаться. Он сделал несколько глубоких вдохов, сплюнул на землю и посмотрел на свою правую ладонь – изогнутую назад под странным углом. Пальцы были выпрямлены и ни на что не реагировали. Сам Уворен оказался приколотым к земле мечом Прайса, пронзившим его левую руку.
Тяжело дыша, Прайс отвернулся от поверженного капитана. Правое плечо его все еще было заметно искривлено. Он взял сам себя за запястье, поднял его вверх и дернул с искаженным от боли лицом. Сустав щелкнул, и плечо встало на место.
– Помогите мне! – выдохнул Уворен, окинув взглядом строй гвардейцев. – Убейте его! Быстро!
Но никто не пошевелился. Гвардейцы смотрели с бесстрастными лицами на разыгравшуюся перед ними сцену. И только Леон неодобрительно качал головой. Ни один человек не пришел на помощь Уворену.
Прайс, с крепко прижатой к груди правой рукой, вновь повернулся к капитану Гвардии. Левой рукой он подобрал меч Леона и подошел к Уворену. Капитан стоял на одном колене, обломок меча все еще торчал из его руки. Прайс шагнул вперед, приблизившись к Уворену вплотную – так, что капитан был вынужден изогнуть шею, чтобы взглянуть в лицо гвардейцу.
– Ты сволочь, – сказал Прайс. – И подлая змея.
Кровь капала с его подбородка, брызгая на щеку Уворена. Капитан посмотрел на правое плечо Прайса – уже вправленное на место, но все еще страшно кривое.
– Ты полный псих, – сказал он тихо и склонил голову. – Сделай это быстро.
Прайс улыбнулся.
– Нет. Посмотри на меня, Уворен. Посмотри на меня! – Прайс поддел мечом Леона капитана за подбородок и заставил его поднять голову. – Мое лицо – это последнее, что ты увидишь в жизни.
Уворен смотрел на него несколько мгновений. Затем крепко закрыл глаза.
* * *Многие рыцари пережили удар молнии и последующую бойню, разразившуюся на вершине Харстатура. Внезапное изменение баланса сил стало настолько кардинальным и очевидным, что немедленное отступление показалось им лучшим решением. Рыцари сплотились вокруг Белламуса и Гарретта, уже успевшего где-то раздобыть лошадь (хотя могла быть существенная разница в том, поймал ли Гарретт животное уже без всадника или выбил из седла сатрианского рыцаря, чтобы забрать его лошадь себе). Будучи с Гарретом, Белламус продемонстрировал исключительное самообладание, направившись с белым флагом прямо к знамени Роупера. Он хотел попробовать выторговать жизнь для остатка своей разбитой армии.
Роупер принял их верхом – с Греем и Текоа по правую и левую руку соответственно, – и с группой легатов и посыльных, ожидавших приказов немного в стороне. Грей с трудом сидел в седле, едва удерживая голову прямо. Через бровь Текоа, рассеченную кулаком Уворена, была перемотана повязка.
– Не самое подходящее время для переговоров, Белламус, – заговорил Роупер, когда две группы всадников съехались.
Он смотрел на покрытого грязью Гарретта, сидевшего в седле рядом со своим хозяином. Рука гиганта все еще крепко сжимала Геофонфир. Белламус выглядел спокойным. Он протянул руки к Роуперу, всем видом выражая сожаление.
– Победа ваша, милорд Роупер, – сказал он. – Икренне восхищаюсь вами: битва получилась впечатляющей. – Он помолчал и печально улыбнулся. – Я думал, что почти победил.
– Но вмешался Всемогущий…
Белламус внимательно посмотрел на Роупера.
– Скорее, простая удача. Мы могли бы сыграть в эту игру тысячи раз. И всего один раз на тысячу молния попала бы в рыцарей. Но она могла попасть и в Священную Гвардию.
– Но этого не случилось, – заметил Роупер.
– Да, этого не случилось.
Главнокомандующие употребляли одинаковые слова, но смысл в них закладывали совершенно разный.
– Рано или поздно это должно было произойти, – продолжил Белламус, – если одеть воинов в сталь, выдать им копья и отправить через грозу… Тем не менее позволю считать, что мы выступили на равных, хотя и при очень любопытных обстоятельствах. Буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи.
Роупер тонко улыбнулся:
– Полагаю, мы оба наслаждаемся нашими встречами. Но я сомневаюсь, что ты подъехал к моему знамени только затем, чтобы обменяться этими приятными словами.
– Я здесь ради жизни моих солдат. Нет нужды превращать прекрасную победу в отвратительную бойню. Если позволишь остаткам моей армии уйти, то я пришлю с юга две тонны стали.
Роупер приподнял брови:
– Смотрю, вы научились торговать сталью вместо золота.
– Я понимаю ваш язык, – ответил Белламус с улыбкой.
– Сталь – это хорошо, но мне нужен еще и Сверкающий Удар.
Роупер демонстративно посмотрел на Гарретта, который держал копье вертикально, как вымпел.
Белламус вздохнул:
– Геофонфир не мой, чтобы его отдавать. Король собственноручно вручил меч Гарретту. А я не могу
