На миг его глаза показались Таше необычайно ясными и чистыми, без поволоки, без мути, без мрачного алого огня.
– В моих мыслях лишь страх и стыд. Я стыжусь своей слабости, грязи, некрасивости…
– Разве может живое быть некрасивым? Все что еще живо – прекрасно. Тебе не понять этого.
Таша вздрогнула, услыхав эти слова. Она закрыла глаза, чувствуя, как в грудной клетке распускается что-то горячее и трепещущее, как падают, разбиваясь о камни подземелья замки всех мыслимых и немыслимых доселе запретов и табу, как бережно касается ее кожи холодная рука, как подставляется под колено жесткое плечо, закидывая наверх ее окоченевшую от страха и холода ногу…
Наверное, в каждом существе есть нежность нерастраченная, неиспользованная, что однажды прорывается наружу. Есть она даже в мертвой твари, никогда не ведавшей любви и добра. Та самая нежность, предназначенная невстреченным возлюбленным, нерождённым детям, забытым родителям и необретенным друзьям…
Темнота скрыла и утаила все: жесткую ткань откинутого подола тюремной робы, болезненный излом выгнутой мостом спины, черный шелк исполосованных сединой волос, упавших на белое бедро, и ледяную гладкость языка, ласкающего пылающую кожу… Только одинокое дыхание трепетало во мраке и уносилось по коридорам подземелья, словно терзаемый ветром древесный листок.
Зрелище было жутким: в паре метров от темной ямы-прохода земля разверзлась воронкой, и оттуда показалась черная от сажи рука. То был вовсе не восставший из мертвых, а Ану. Некромант выбрался на поверхность земли, запыхавшийся и усталый, следом вытянул сверток.
– Что вы принесли? – поспешил к нему взволнованный Франц.
– Доказательства, – хмыкнул Ану, отряхиваясь, словно пес, до тех пор, пока его волосы снова не засияли рыжим огнем.
– Где ваш мертвый спутник?
– Придет позже, – пронзительный взгляд в упор заставил Аро отвести глаза. – Лучше побеспокойтесь о себе, господин сыщик, под землей Фиро не пропадет.
Не ожидая больше, они поспешили прочь от Милмура. Понимая, что некромант не в духе, Франц не хотел задавать лишних вопросов, но не удержался и спросил все же:
– То чудовище в катакомбах, вы, похоже, с ним знакомы?
– Похоже на то, – уклончиво ответил некромант и полыхнул взглядом в сторону Аро, но на этот раз тот выдержал и глаз не отвел. – Эх, господин сыщик, молитесь, чтобы наши с вами догадки не оправдались.
– И все же, что вас так испугало, Ану? – настоял Франц. – Как мой партнер по делу, извольте делиться догадками, дабы не плодить еще больше тайн и проблем. Кто там, в подземелье?
– Его имя Кагира, он некромант. Вернее, был некромантом, при жизни.
– Тот самый Кагира? Ваш Учитель? – прямо спросил Франц, тоном, не терпящим отрицаний, и Ану увиливать не стал:
– Тот самый. Его тело таинственно исчезло после смерти. И слухи ходили разные: кто говорил, что он воскрес из мертвых, другие шептались, что он в плену у эльфов…
– Были и другие слухи, будто его убил один из учеников…
– И не такое еще говорили, – сдержанно улыбнулся Ану. – Однако правда в том, что появление Кагиры в подземелье – лишь неприятная случайность. Хуже то, что мои догадки о Белом Кролике, скорее всего, оправдаются.
– Что вы знаете об этом Кролике?
– К сожалению, почти ничего – Орден Белого Кролика – организация мифическая, о которой упоминалось лишь в паре книг. Учитель запрещал мне расспрашивать о ней, да и мне, собственно, не было интереса до какого-то сборища травников.
– Травников?
– В книгах так писали. Орден травников, и больше ничего… Тут я бессилен и помочь вам не могу.
– Я вам благодарен, – вежливо кивнул Франц. – По приезду обратимся к Моруэлу, возможно его темные знания нам помогут.
– Первым делом следует показать ему это, – некромант кивнул на притороченный к седлу сверток.
Спустя время после отъезда Тамы и Айши, в Гиенью Гриву прибыли всадники. Два гоблина скакали на запад и несли Северным недобрые вести.
– Проклятие Степи тому, кто совершил такое, – рассказал старейшинам жилистый длинноносый чужак, спрыгивая со спины тощего высокого волка, – у нас в Огненных Травах еды не так много, поэтому охотники ходят в Степь далеко на восток и на север. Там нет селений, лишь дикая земля Ханары, свободная и пустая. Несколько дней назад мы отправились за перепелками и почти достигли северной границы Апара. Мы шли в высокой траве, а по пути нам встречались слуги Ханары. Властелины Падали брели мимо нас длинной вереницей, и мы, желая узнать, куда лежит их путь, отправились следом. Наконец мы достигли цели – нашли целую гору павших зверей. Смрад стоял жуткий, а слуги Ханары пировали на тех останках, собираясь со всей Степи. Мы осмотрели мертвых зверей, таких никто из наших воинов раньше не встречал. Звери те походили на лошадей с торчащими изо лба рогами, и они не были дикими, на некоторых можно было разглядеть остатки уздечек и ошейников. Мы не знаем, как эти существа там оказались, кто провел огромный табун незамеченным мимо нашей деревни, зачем звери были убиты. Похоже, что виной всему чья-то недобрая воля и злое колдовство…
Гонцы не задержались в деревне, поспешили в Северный лагерь, чтобы сообщить о таинственной находке. Между тем Тама и Айша уже почти достигли Ликии. Они решили не ехать в город, а обойти его стороной, через Северный лагерь. Дорога оказалась на удивление оживленной. Из Степи воодушевленные и возмущенные свершившейся недавно битвой шли отряды гоблинов-наемников, готовые присоединиться к Северной армии. Порой воины объединялись и продолжали путь вместе.
Осторожная Айша старалась держаться своих. Девушки примыкали то к одному, то к другому отряду. К путницам относились весьма душевно и дружелюбно. На привалах Тама готовила еду, а Айша узнавала последние новости, сидя у костра и болтая со своими сородичами. Известия приходили разные: о том, что, после гибели предводительницы разбушевались драконы Гильдии, о том, что Ликия вступила с Северными в союз, о том, что лесные эльфы разгневались от чего-то, и теперь лучше за мили обходить их владения.
– Заедем в лагерь, – обеспокоенно поделилась новостями Айша, – столько всего творится вокруг. Путь в
