«Я думаю, что до меня около минуты доходило, что мы получили на том первом рентгеновском снимке… Вся моя жизнь в корне поменялась за эти 60 секунд», – говорит Джеффрис.
Джеффрис почти сразу понял, что распределение пятен на рентгеновской пленке было уникальным для каждого человека, причем среди родственников различия были меньше. Это стало первым доказательством того, что по ДНК можно определить, кому она принадлежит и на чью похожа.
Сегодня это кажется очевидным, но тогда было абсолютно неожиданным. Джеффрис вспоминает, как он удивился, когда внезапно понял, что его открытие можно использовать для определения отцовства, а биологам оно поможет изучать биологическое разнообразие. И еще он понял, что это окажется потрясающим инструментом для криминалистов.
По воспоминаниям Джеффриса, он так же быстро сообразил, что наука очень мало знает о том, как ДНК сохраняется, скажем, в капле крови. Поэтому всю вторую половину дня он провел прокалывая свой палец и оставляя капли крови по всей лаборатории, чтобы посмотреть, что произойдет через некоторое время, когда кровь высохнет.
Уже поздним вечером, когда он взволнованно рассказал своей жене Сью о новом открытии, она сразу предложила использовать технологию в совершенно другой области: в иммиграционных вопросах, когда власти сомневаются или оспаривают заявленные семейные отношения. И действительно, в скором времени решение именно такого вопроса стало первым практическим применением генетической дактилоскопии.
Однако коллеги не разделяли его уверенность. Через несколько недель после того, как было сделано открытие, он рассказал о нем коллегам в неформальной беседе во время обеденного перерыва в университете:
Я рассказал про биологию этих кусочков ДНК, про их сходство у родственников, и как можно одновременно получить множество таких мини-сателлитных последовательностей, и что их рисунок у каждого свой. Пока все было в порядке. Затем я сказал: «И мы могли бы использовать эту технологию, чтобы ловить насильников». Я помню те насмешливые возгласы… половина моих коллег подумала, что Джеффрис сошел с ума. Это только добавило мне решительности, вы знаете, такое помогает{87}.
Генетической дактилоскопией это назовут позже. На семинаре, который Джеффрис проводил в другом университете, он отметил некоторые закономерности и высказал свои предположения о том, как этот метод можно использовать. Потом к нему подошел друг и коллега и предположил, что это похоже на дактилоскопию. Джеффрис сразу решил, что это идеальный способ объяснить предлагаемую технологию.
«Это было очень мудрое решение, – говорит он. – Если бы мы назвали ее, скажем, индивидуальный саузерн-блот мини-сателлитный гибридизационный профиль, мы бы погубили все дело. Технология не покинула бы стен научной лаборатории».
Благодаря истории угандской иммигрантки по имени Кристиана Сарба, которая безуспешно пыталась доказать властям, что ее сын Эндрю действительно был ее биологическим сыном, этот метод все-таки вышел за пределы научной лаборатории. Спор вообще-то возник в 1983 г., за год до удивительного открытия, сделанного Джеффрисом в лаборатории. Тринадцатилетний Эндрю был задержан иммиграционной службой в лондонском аэропорту Хитроу. У него имелся британский паспорт, но власти заподозрили обман. Его родители были разведены, и паренек провел несколько месяцев в Уганде с отцом. Сотрудники иммиграционной службы были уверены, что либо паспорт поддельный, либо подросток, прилетевший в аэропорт, не был настоящим владельцем паспорта. В итоге ему разрешили отправиться в Лондон домой к матери, но это произошло только после вмешательства члена парламента. Эндрю по-прежнему подлежал депортации.
Британский некоммерческий юридический центр Хаммерсмита попытался помочь, собирая отзывы родственников, семейные фотографии и даже некоторые биологические сведения. Они установили совпадение групп крови – это позволяло предположить, что Кристиана и Эндрю действительно близкие родственники. Однако в британском Министерстве внутренних дел продолжали сомневаться, предположив, что молодой человек, выдающий себя за Эндрю, мог быть сыном одной из живущих в Гане сестер его матери. Мать и сын проиграли иммиграционное слушание, но добились права обжаловать решение. Если бы они проиграли апелляцию, Эндрю, который вырос и провел всю свою жизнь в Англии с матерью, братьями и сестрами, был бы депортирован.
После того как в газете написали про Алека Джеффриса и его новое открытие, юридический центр Хаммерсмита попросил ученого о помощи. Используя ДНК из крови трех братьев и сестер Эндрю (происхождение которых не оспаривалось), его матери и, конечно же, самого Эндрю, а также людей, абсолютно не связанных с их семьей, Джеффрис получил серию ДНК-профилей.
У Эндрю было целых 25 таких же сателлитных повторов, как и у его братьев и сестер, это было явно унаследовано от матери. Джеффрис мог подсчитать вероятность того, что Эндрю был сыном одной из теть: эта вероятность была чрезвычайно мала, меньше чем один к полумиллиону. Кроме того, сравнив образцы ДНК всех четырех детей и выделив у них общие последовательности, которых не было у Кристианы, Джеффрис смог с достаточной точностью определить генетический профиль отца всех детей. В 1985 г. Министерство внутренних дел приняло заключение Джеффриса и фактически объявило, что в дальнейшем не будет оспаривать родительство при наличии таких убедительных генетических доказательств{88}.
Три года спустя открытая Джеффрисом генетическая дактилоскопия была впервые использована для расследования убийства, и в итоге было раскрыто дело об изнасиловании и убийстве двух девочек-подростков в районе Лестера. Примечательно, что тут сразу два события произошли впервые: впервые на основании генетической дактилоскопии оправдали невиновного человека и впервые она послужила основанием для вынесения приговора настоящему преступнику.
В ноябре 1983 г. 15-летняя школьница Линда Манн была изнасилована и задушена на безлюдной дороге Блэк-Пад, проходившей по территории психиатрической больницы в Нарборо. По образцу спермы определили, что у преступника была группа крови А. Благодаря этой информации и особенностям ферментного состава образца круг подозреваемых сузился до 10 % местного мужского населения. Но преступление осталось нераскрытым.
Затем три года спустя еще одна 15-летняя девушка, ее звали Дон Эшворт, была изнасилована и задушена в соседней деревне, на еще одной глухой дороге под названием Тэн-Пауд-Лэйн. Образцы спермы показали, что у убийцы, как и в прошлый раз, была группа крови А и тот же самый ферментный состав.
На этот раз полиции удалось найти подозреваемого: им оказался умственно отсталый 17-летний Ричард Бакленд, работавший в психиатрической больнице. Бакленда видели недалеко от того места, где убили Дон Эшворт. На допросе он в конце концов признался в последнем убийстве, но отрицал, что имеет какое-либо отношение к предыдущему изнасилованию и убийству.
Тем временем Джеффрис вместе с
