На протяжении довольно долгого времени узница пристально разглядывала его. Разумеется, молча, напомнил себе Брюс. Она провела здесь несколько недель, может даже, месяцев, и за все это время не произнесла ни единого слова. Сколько еще Драккон будет пытаться вытянуть из девушки хоть что-то? Что вообще они хотят от нее услышать? Если.
– Ты – Брюс Уэйн.
Брюс похолодел.
Она что, только что разговаривала? Более того, она узнала его. Звук голоса заключенной раздался так неожиданно, что на какое-то время Брюс остолбенел. Девушка говорила мягко, но ее голос разносился звонко и четко, как колокольный звон. А у нее приятный голос. Даже успокаивающий.
– Виновен, – в конце концов, выдавил из себя он. Интересно, услышала ли она его вообще?
Повисла новая пауза, но девушка так и не отвела взгляда. Напротив, она продолжала рассматривать гостя в своей тихой, спокойной манере. Заключенная почти не моргала, и ее глаза напоминали темные бассейны, обрамленные белым мрамором. Наконец краешек ее губ едва уловимо изогнулся.
– А ты не похож на местных завсегдатаев.
«Продолжай с ней разговаривать».
– Могу сказать то же самое о тебе, – произнес, наконец, Брюс.
Девушка отложила салфетку в форме льва в сторону.
– У кого хватило выдержки ударить миллиардера?
Брюс моргнул, рука инстинктивно метнулась к челюсти. Она обратила внимание на его синяк.
– Это пустяки, – пробормотал он.
Девушка сжала губы.
– Хмм, это сделал близкий тебе человек. Готова поспорить, кто-то, кто хорошо тебя знает. – Она склонила голову набок, и ее черные волосы роскошной волной рассыпались по плечам. В ее движениях было что-то неуловимое, одновременно изящное и коварное, и Брюс заподозрил в ней танцовщицу. Казалось, будто она знает, что юноша жадно следит за каждым ее движением. – У всех есть враги. Но стоит заглянуть в твои глаза – в них столько напряжения и разочарования. Ты по-прежнему не можешь перестать думать о том, кто это сделал.
Брюс промолчал. Было что-то нервирующее в том, как она изучает его, препарируя на маленькие кусочки.
Она заметила его молчание, и в ее глазах мелькнул огонек.
– Это действует тебе на нервы, верно? Тебе нравится понимать, почему случается то или иное событие. Тебе нравится раскрывать загадки и раскладывать все ответы по маленьким коробочкам. Но в этом случае ты до сих пор не понял, что произошло.
Разум Брюса лихорадочно трудился, пытаясь подобрать подобающую категорию для нее.
Она вздохнула.
– Я поняла, в чем твоя проблема.
– И в чем же? – К нему наконец-то вернулось умение говорить.
– Ты не можешь ничего отпустить. Бедная добрая душа, вечно горишь желанием дать всем второй шанс. – Она изучала его взглядом, способным прожечь насквозь. – Не делай так.
– Не делать как?
– Ни за что не держись. Научись, наконец, отпускать.
Брюс нахмурился, зачарованный этими странными словами. «Ни за что не держись». За тридцать секунд девушка нарисовала его подробный портрет. Откуда она все это знает? Как ей удается озвучивать вещи, бурлящие у него в голове?
– Кто ты такая? – спросил он.
– Меня зовут Мадлен.
Мадлен.
Брюс был уверен, что за последнюю минуту он услышал от заключенной больше слов, чем кто-то в лечебнице за все остальное время. Он остался стоять напротив окна камеры в надежде, что девушка скажет что-то еще. Но девушка лишь заложила руки за голову и, изогнув спину, медленно и изящно начала потягиваться до тех пор, пока Брюс не разглядел под ее робой четкую границу между ребрами и желудком. Затем Мадлен уселась, скрестив ноги.
– Почему ты здесь? – Спросил он в надежде на ответ. Но девушка молчала. Что бы ни заставило ее заговорить с ним, это чувство явно испарилось, так быстро, что, возможно, Брюс сам все это выдумал.
Какое-то время он еще постоял рядом с камерой, просто на всякий случай, но Мадлен и не думала подавать голос, так что Брюс оставил девушку в покое. Но звуки ее голоса продолжали терзать его мысли, принося с собой больше вопросов, чем ответов.
Глава восьмая
Выпускной.
В воздух взметнулись шляпы, разместившаяся на обширных зеленых лужайках академии толпа студентов радостно загудела.
Брюс стоял рядом с Альфредом и Люциусом и с улыбкой выслушивал их поздравления. Он механически реагировал и двигался – рукопожатия, объятия, попытки отмахнуться от лент и медалей, которые Альфред продолжал вешать ему на шею. Брюс с нетерпением ждал окончания школы, отсчитывая дни, оставшиеся ему с Дайан и Харви.
Этот день должен был стать самым важным и ярким в его жизни.
Но сейчас, стоя на школьной площадке, мыслями Брюс был совершенно в другом месте. В его ушах все еще отдавались эхом слова Мадлен.
«А ты не похож на местных завсегдатаев».
Юноша отчетливо слышал ее голос, словно она прямо сейчас стояла рядом с ним, отделенная лишь стеклом тюремного окна. Мадлен знала, кто он такой. Она точно так же изучала его все то время, что он изучал ее. Зачем?
– Брюс.
Уэйн заставил себя переключить внимание на Люциуса, который продолжал говорить с ним.
– Давай распланируем все пораньше, а не попозже, хорошо? – Мужчина похлопал юношу по плечу. – Устроим достойную демонстрацию беспилотных дронов, над которыми мы работаем. Фонд Уэйнов устраивает масштабное благотворительное мероприятие, где мы и покажем их в действии. – Фокс одернул свой спортивный пиджак. – В списке приглашенных будут все важные шишки – городской совет, чиновники из Метрополиса, Люторы. Брюс, всем интересно, что мы делаем. – Люциус кивнул стоящему в отдалении человеку, окруженному несколькими офицерами полиции. – В том числе и мэру.
Брюс напрягся. Если мэр был здесь, то и Ричард скорее всего отирался неподалеку.
К нему подошли Дайан и Харви. Оба были совершенно одинаково обвешаны лентами и медалями. Проследив за взглядом Брюса, Дайан сняла одну из своих медалей и повесила ему на шею.
– Предполагается, что ты должен их носить, Брюс, –
