«Десять лет». Информация ударила Брюса словно обухом. Внезапно он вспомнил себя в этом возрасте, вспомнил, как он первый раз в одиночку отправился в школу. Вспомнил, как он вставал каждое утро, зная, что вечером его заберут не папа с мамой, а Альфред.
Интересно, как тогда выглядела Мадлен? Маленькая, изящная девочка с длинными волосами и пустыми глазами? Она тоже ходила в школу одна? Куда она пошла, без опекуна или денег, способных ее защитить? Как она оказалась здесь, за решеткой? Еще одна убийца, которая вывела преступление своей матери на новый уровень.
Интересно, Драккон знала эти детали биографии Мадлен? Брюс очень сомневался в этом – женщина была жесткой, но не жестокой.
– Ты как-то спросил меня, почему я совершила эти убийства, – закончила она, – скажи мне, Брюс Уэйн, неужели ты считаешь меня таким же хладнокровным убийцей, как того негодяя, что застрелил твоих родителей? Ты считаешь, что я должна гореть в аду? Что я заслуживаю казни от смертельной инъекции? – Она оскалилась. – Ты же миллиардер. Но что ты на самом деле обо мне знаешь? Разве способен кто-то вроде тебя на самом деле понять отчаяние?
«Не доверяй никому, подозревай каждого». Мысли в его голове путались. Воспоминания о лежащих на мокрой мостовой родителях перемешивались с изображением одинокой маленькой девочки, потерявшейся без своих мамы и брата. Брюс тряхнул головой и нахмурился.
– Если бы Драккон знала о том, что с тобой происходит, она бы никогда этого не одобрила. Я сомневаюсь, чтобы даже доктор Джеймс на такое пошла.
Мадлен презрительно фыркнула. Девушка встала с постели и подошла к окну так близко, что теперь их с Брюсом разделяло только тоненькое стекло и еще несколько сантиметров.
– Ты по-прежнему такой доверчивый. Никому нет дела до того, что со мной происходит, – подытожила она, – от меня им нужна только информация. Скорее всего, они перестанут тебя сюда пускать. – Она заколебалась, потом продолжила: – Я не хочу видеть, как Готэм сгорит, но я скорее умру, чем выдам им напрямую все, что знаю.
Взгляд девушки смягчился, и теперь Брюс смог разглядеть, что ее глаза никогда и не были слишком темными – время от времени, когда на них под нужным углом попадал свет, юноша видел оттенки орехового и каштанового цветов. Если бы их не разделяло стекло, если бы Мадлен не была узницей в подобном месте, Брюс бы посчитал их близость неуклюжей, даже интимной.
– И поэтому ты решила поговорить со мной? – спросил Брюс. – Потому что ты поняла, что мы с тобой в чем-то похожи?
Она нахмурила брови, на ее лице появилось озадаченное выражение.
– Я рассказываю это тебе, потому что. это сложно понять. Может, я советую тебе быть осторожнее. – Последние слова девушка произнесла таким отстраненным тоном, что у Брюса в груди похолодело. «Она меня предупреждает». Выражение лица Мадлен снова изменилось, и она отвернулась. Нахмурилась, словно в первый раз была в себе не уверена.
– А может, ты мне просто нравишься, – добавила она.
– Они не позволят мне снова с тобой встретиться, – ответил Брюс, прислонившись к стеклу рукой. – Драккон сказала, что пускает меня сюда в последний раз.
Девушка недоверчиво уставилась на него.
– Они не смогут тебя остановить, если не будут знать об этом. – Мадлен снова замолчала и указала на камеры. – Если ты захочешь снова меня увидеть, тебе понадобится использовать нужный скрэмблер на нужной частоте.
«Она играет с тобой», – убеждал себя Брюс. Его разрывало между тревогой и смятением.
– Ты серьезно предлагаешь мне одурачить систему безопасности «Аркхэма»? С чего мне так поступать?
– Я тебе ничего не предлагаю, – ответила она, – я всего лишь говорю, что тебе придется сделать, если ты захочешь еще раз меня увидеть, – она запнулась, – если тебе понадобится еще раз меня увидеть.
«Трюки, обман, ложь». Но в ее словах была какая-то странная, молчаливая мольба. В том, как она произнесла последнюю фразу. «Если тебе понадобится». Что-то в ее тоне звучало как предупреждение. Что-то срочное. Она что-то недоговаривала.
Затем Мадлен тряхнула головой, как будто передумала.
– Ты мне не веришь, – произнесла она, – тогда просто не возвращайся. Передай Драккон мои слова, если хочешь. Ничего из этого не изменит мою судьбу.
Брюс открыл было рот, чтобы ответить. как вдруг оглушающий раскат грома сотряс стены. Освещение в коридоре мигом погасло. Слова застыли на языке.
Поначалу темнота поглотила все. Юноше казалось, будто он плывет в вакууме. Вокруг него раздавались возгласы – это перекрикивались другие заключенные, кто-то радостно вопил, кто-то требовал от охраны починить свет, остальные барабанили в стеклянные окна камер и толкали двери, будто проверяли их на прочность. В этой какофонии Брюс больше не мог слышать голос Мадлен, в этой тьме он не мог разглядеть ее лицо прямо перед собой. Но он расслышал другой звук, от которого у него все волосы на затылке встали дыбом.
Он услышал скрежет открываемой двери в камеру.
Зажегся багрово-красный свет, стены коридора показались омытыми кровью. Брюс разглядел фигуры двух заключенных, выходящих из камер. По громкоговорителю звучал чей-то назойливый голос. Включили сигнал тревоги.
«Побег».
Глава пятнадцатая
Вышедшие из камер заключенные щурились от кроваво-красного света. Один растерянно посмотрел на ближайшую камеру безопасности. Другой неверящим взглядом уставился на Брюса, все еще не в силах осознать, что он выбрался из заключения. Откуда-то с верхних этажей до юноши донеслись звуки тревоги и топот множества ног.
– Блокировать систему! – надрывался голос в динамиках. – Блокировать систему.
По всему коридору разносился громкий гул. Брюс покосился на входную дверь. Огоньки над дверной панелью мигали зеленым, намекая, что дверь открыта. «Беги, – подумал он, – выбирайся отсюда». Его взгляд на долю секунды метнулся к камере Мадлен. Она не открывала дверь, но и видно ее не было.
Первый освободившийся заключенный устремился к выходу. Прежде чем Брюс успел осознать, что именно он делает, юноша уже устремился навстречу беглецу, блокируя дорогу.
Мужчина оскалил зубы и метнулся на Брюса в явной попытке укусить. Уэйн увернулся, защищая шею. Замахнулся кулаком, целясь противнику в челюсть, и попал. Беглец отшатнулся назад и выругался. Затем
