– Не надо! – внезапно вскрикивает она. – О боже, нет!
Мое облегчение мгновенно улетучивается. Что-то сильно не в порядке.
Я срываю с ее лица экран. Ее глаза широко раскрыты, взгляд мечется из стороны в сторону. Я бью ладонью по красной кнопке для вызова медсестры и кидаюсь к двери, зовя на помощь. Две женщины в халатах бегут по коридору к палате. Одна спешит к постели Кэт и сразу же начинает проверять капельницу и аппаратуру. Вторая останавливается в дверях.
– Что тут произошло? – спрашивает она. Ее взгляд падает на щиток, все еще зажатый в моей руке. – Почему ты снял с пациентки экран?
– Она разговаривала! – объясняю я. Только сейчас мне приходит в голову рассмотреть щиток. Я прикладываю его к лицу, но вижу лишь темноту. – У нее был жутко напуганный голос. Похоже, она увидела что-то страшное.
– Капельница пустая, – докладывает другая медсестра, уже деловито подсоединяя новую. – Все вытекло наружу. Вон лужа на полу.
– Что значит пустая? – Вторая медсестра поворачивается ко мне, на ее лице написана ярость. – Ты что, трогал оборудование?
– Еще чего! Весь последний час я смотрел телевизор в кафетерии и вернулся буквально несколько минут назад.
Ну конечно, вдруг понимаю я. Когда я вернулся, в палате был посторонний. Однако по какой-то неясной мне самому причине я не говорю им ни слова.
– Ну ладно, все в порядке, – сообщает первая медсестра. – Капельница на месте.
Она обходит вокруг койки Кэт, проверяя показания приборов.
– Я не вижу никаких признаков того, что пациентка двигалась. И болевой реакции тоже нет, – добавляет она. – Судя по всему, ее состояние не изменилось.
В одно мгновение я оказываюсь рядом с Кэт. Медсестра права: Кэт снова лежит абсолютно неподвижно. Ее губы сомкнуты, тусклые глаза смотрят в одну точку.
– Не понимаю… Она говорила со мной! Сжимала мою руку!
Медсестры молчат, опасливо поглядывая на меня, словно считают, что я спятил.
– Диск! Все дело в диске. Его нужно удалить, – настаиваю я, изо всех сил стараясь говорить абсолютно спокойно и трезво. На самом деле я на грани срыва. – С ней что-то не так. Она была очень напугана, а Кэт обычно не так-то просто напугать.
Голос Кэт до сих пор звучит в моей голове. Она была не просто напугана – она была в ужасе!
– Мы не можем ничего сделать без распоряжения доктора Ито, – сообщает одна из медсестер.
Черт возьми, это все равно что говорить с роботом.
– Ну так позовите ее! – я почти кричу.
– Сейчас почти час ночи, – указывает вторая медсестра.
Я заставляю себя понизить голос.
– Если через пятнадцать минут здесь не будет доктора Ито, я сниму с нее диск собственноручно, – объявляю я.
– Ни в коем случае. Это может быть опасно для пациентки, – говорит первая медсестра.
Ничего глупее этого я, наверное, никогда не слышал.
– Это видеоигра! – Я наконец теряю спокойствие, и оно не собирается возвращаться. – Черт побери, люди, да что с вами? Просто возьмите и снимите с нее эту хреновину!
– Только с позволения лечащего врача, – твердо отвечает первая медсестра.
– Ну так позовите ее! – ору я во все горло, и медсестры поспешно удаляются.
Я убираю прядь медно-рыжих волос с бледных пересохших губ Кэт. Потом беру ее руку в свою и готовлюсь ждать. Я никуда отсюда не уйду, пока не появится доктор Ито и диск не будет снят, сколько бы времени это ни заняло. Мой взгляд не отрывается от лица Кэт. Я мог бы запомнить каждую веснушку, если бы и без того не знал их все наизусть. Я кладу палец на ее пульс – он быстрее, чем должен быть. Проходит тридцать минут, а Кэт все не двигается; у нее не дергается ни малейший мускул. Потом появляется доктор Ито со своей свитой.
Ее сопровождают двое охранников, сиделка, а также Мартин – эмоподобный инженер из Компании, который, очевидно, не успел переодеться и пришел в пижаме. У охранников радостно-выжидающий вид. У Мартина вид такой, словно его в любую секунду может вырвать.
Доктор Ито подходит к постели Кэт.
– Что здесь происходит? – спрашивает она.
Я рассказываю обо всем, что видел и слышал. Доктор терпеливо слушает.
– Сколько времени прошло с тех пор, как ты в последний раз как следует высыпался? – спрашивает она, когда я заканчиваю.
– Какое это может иметь отношение к чему бы то ни было? – парирую я, хотя прекрасно понимаю, к чему она клонит.
– Отсутствие сна может оказывать серьезное воздействие на человеческий мозг, – сообщает она. – То, что с тобой произошло, было галлюцинацией. Кэтрин физически неспособна двигаться или разговаривать.
– Я в полном сознании и знаю, что случилось, – настаиваю я. – Кэт говорила! Кричала, если быть точным.
Доктор Ито качает головой.
– Это невозможно, – говорит она. – Ее мозг слишком сильно поврежден.
Я показываю щиток Мартину и адресую ему следующий вопрос:
– Она увидела здесь что-то, что напугало ее до чертиков. Что это было?
Он качает головой, болтая спутанными волосами из стороны в сторону.
– В Белом Городе сплошные бабочки и кролики. Там нет ничего такого, что могло бы вызвать страх у девочки возраста Кэтрин.
– Тогда почему, черт побери, она кричала?
Я делаю шаг вперед по направлению к инженеру, и ладонь одного из охранников упирается мне в грудь.
– А ну-ка спокойно, – приказывает он.
– Все в порядке, – говорит Мартин (я не уверен, адресовано это охраннику или мне). – В Белом Городе побывали сотни людей. Насколько мне известно, ни один из них пока не просыпался с воплем.
– Насколько вам известно? Вы что, не ведете записей? Что это за тестирование вообще?
– Прошу прощения, я… – начинает Мартин.
– Боюсь, весь этот разговор не имеет смысла, – прерывает его доктор Ито. Ее голос звучит по-новому: она больше не играет в вежливость. – Кэтрин не может ни разговаривать, ни шевелиться, мистер Итон. Не могла сегодня вечером, и, скорее всего, не сможет в будущем. Тебе необходимо смириться с мыслью, что на это очень мало шансов.
– Я вам не верю, – говорю я, словно заупрямившийся ребенок.
Доктору Ито явно наплевать на то, верю я ей или нет.
– Я занимаюсь нервными заболеваниями больше двадцати лет, – говорит она. – Если ты сомневаешься в моей компетентности, это лишь еще раз доказывает, что ты потерял связь с реальностью. Я буду советовать родителям Кэтрин поскорее перевести ее в лечебное учреждение для хронических больных; здесь мы сделали для нее все, что могли.
Я чувствую, как по моим предплечьям бегут мурашки.
– То самое отделение, куда отослали двух других ребят, пострадавших на фабрике? Брайана и Уэста? Я слышал, у них тоже «синдром запертого человека», это правда?
Мартин бросает взгляд на доктора Ито, которая, как я замечаю, старательно смотрит в другую сторону. Либо я действительно совсем спятил, либо здесь происходит что-то поистине странное.
– Как я уже говорила, я не вправе обсуждать с тобой моих пациентов.
– Ничего страшного, – отзываюсь я. Мое терпение опять подошло к концу. –
