Многие больные, которых я наблюдала в клинике когнитивных расстройств, не страдают когнитивными нарушениями. Они, как правило, обращаются, встревоженные эпизодами забывания в обыденной жизни. «Не является ли это забывание предвестником чего-то более серьезного», – интересуются они. Люди во всех подробностях рассказывают о своих симптомах; обычно они встревожены сильнее, чем их близкие родственники (которые вообще не замечают никаких странностей в поведении близкого человека). Результаты нейрофизиологических исследований не выявляют никакой патологии, на МРТ головной мозг таких больных выглядит просто замечательно и, пройдя обследование, они, успокоенные, возвращаются к своей обычной жизни.
«Я забыл, зачем поднялся на второй этаж». Это классическая форма обыденного забывания, по поводу которого возникает больше всего страхов. На самом деле, это вполне конструктивная форма ментального блока. Недавно было показано, что это проявление эффекта компартментализации; вход в двери и выход из них создает в сознании границы событий. Менее полезную информацию мы оставляем в покинутом нами помещении и сосредоточиваемся на новом пространстве. Этот феномен называется эффектом смены местоположения. Мысли и ощущения разделяются и организуются заново; мы пересекаем границу, беря с собой только самое необходимое (как нам подсознательно кажется). Раздражает в этом то, что компартментализация часто приводит к нарушению припоминания мыслей, которые были сформированы всего в нескольких футах от нового местоположения, на пороге лестницы, ведущей на второй этаж.
Вот еще один пример рутинного забывания. Я, например, то и дело теряю свою машину. Я брожу по многоэтажной парковке и, совершенно утратив присутствие духа, непрерывно нажимаю кнопку на пульте брелока, чтобы услышать в ответ долгожданный знакомый писк и щелчок. Иногда мне приходится спускаться или подниматься на другой уровень, чтобы, наконец, найти машину. При этом я понимаю, что своей неуклюжестью сильно забавляю охрану парковки. Регулярное забывание места, где я оставила машину, не приводит к нарушениям в моей рутинной ежедневной деятельности. При всей моей забывчивости я не забываю, как выглядит моя машина, и не путаю парковки; вот такое забывание, как правило, является более зловещим.
В своих заметках о семи смертных грехах памяти Дэниел Шактер, профессор психологии, называет среди них такую забывчивость, которая имеет место либо при кодировании воспоминания, либо при его извлечении.
Ошибки кодирования происходят от невнимательности: вы были на автопилоте, когда парковали машину (то же самое происходит, когда вы не можете вспомнить, где оставили телефон). Вы были больше заняты мыслями о предстоящих покупках или раздумывали о том, каким путем поедете домой. К этому списку можно добавить недосыпание, стресс, хроническую боль, похмелье или последействие психотропных лекарств – эти сопутствующие факторы тоже отвлекают внимание. Действительно, как можно вспомнить то, что вы не запомнили?
Забывчивость может иметь место и при извлечении воспоминания. Я должна вспомнить, что потом мне надо зайти в химчистку; я должна вспомнить, что надо закрыть окно, прежде чем лечь спать; я должна вспомнить, что надо принять лекарство. Это примеры перспективного запоминания: «я должна вспомнить» вместо «запомни время, когда».
Проявить забывчивость в отношении химчистки – это одно, но проявить забывчивость в рубке самолета – это нечто совсем другое. Пилоты и другие члены экипажа постоянно тренируют свою перспективную память; им надо помнить то, что надо вспомнить.
В одном исследовании отказов памяти у пилотов было показано, что в семидесяти четырех из семидесяти пяти случаев речь шла о нарушении перспективного запоминания – это было непреднамеренное забывание о необходимых этапах рутинной процедуры. В США за период с 1987 по 2001 год Национальный Комитет Безопасности на Транспорте зафиксировал ошибку экипажа как причину в двадцати семи крупных авиационных катастроф. В пяти случаях из них речь шла о нарушении перспективного запоминания.
Борт Северо-западных авиалиний, выполнявший рейс 255, разбился на взлете в аэропорту Детройта в августе 1987 года. Комитет объяснил катастрофу тем, что «летный экипаж не выполнил плановую проверку перед взлетом, в результате чего остались откинутыми закрылки и предкрылки». Дело осложнилось тем, что отказали электрические системы, и не сработала система тревожной сигнализации.
Все шесть членов экипажа и сто сорок восемь пассажиров погибли. Выжила только четырехлетняя девочка, которую удалось спасти из пылавшего самолета, где сгорели ее родители и брат. Сеселия Сичен, которой сейчас уже за тридцать, продолжает поправляться от множества пластических операций, выполненных в связи с массивными, обширными ожогами третьей степени и переломами. Она не помнит обстоятельства катастрофы, но сделала на запястье татуировку, изображающую самолет. «Мне сделали очень много операций, оставив на моем теле – против моей воли – множество отметин, и я решила хоть одну отметину нанести по своей воле».[10]
Обнадеживает то, что для предупреждения подобных катастроф авиационная промышленность разрабатывает специальные средства, которые помогают не забывать вспоминать.
Однако, в конечном счете, «я должен вспомнить» означает, на самом деле, что «я не должен забыть».
Люди, по сути своей, забывающие создания: animal obliviscens (забывающее животное) – так называет человека немецкий литературовед и лингвист Гаральд Вейнрих. Но эти моменты рутинного забывания обычно не меняют нашей идентичности, и, если случаются нечасто, то не прерывают наше внутреннее автобиографическое повествование. Нам нет нужды кодировать и извлекать всю информацию на высоком уровне детализации. Нет, например, смысла вспоминать сегодня, где вы вчера припарковали машину, если сегодня вы оставили ее в другом месте. Запоминание всего и всегда приведет лишь к параличу памяти.
Таким образом, у забывания есть и положительные свойства, несмотря на то, что иногда оно может привести человека в отчаяние. Но что случается, если забывание становится тотальным, если мы забываем всю свою жизнь, а не краткие ее моменты?
Найденный, но безнадежно пропавший
Бенджамена нашли в пять часов утра 31 августа 2004 года. Он лежал возле мусорного контейнера за техническим входом в «Бургер Кинг» в Ричмонд-Хилле (Джорджия). Мужчина был полуголый и без сознания. В госпитале его удалось привести в чувство. Он был сильно расстроен, иногда впадал в истерику. Дело в том, что он не помнил, кто он такой. Он совершенно не помнил своего прошлого. Он забыл все, что происходило до того момента, когда он пришел в себя. Он принял новое имя – Бенджамен Кайл, по первым буквам названия ресторана (Бургер Кинг), где его нашли. Его фотографии появились в газетах и были расклеены по всей стране, хотя он и не совершил никакого преступления. О его исчезновении быстро узнали все. Он числится пропавшим без
