Защита Денни-Шафер заявила, что ее доминирующая личность, Гиджет, была без сознания и не знала о похищении большую часть той недели, и что винить во всем надо незрелую личность Рины, личность Верховной Матери и Бриджет.[25]
Суд нашел Денни-Шафер виновной, версия о ее душевном расстройстве была отвергнута. Но апелляция оказалась успешной. Апелляционный суд заключил, что уголовный суд должен был принять во внимание, что Гиджет не знала о преступном поведении других альтер-эго.[26] Гиджет не могла и была не в состоянии контролировать противоправные действия, совершенные другими эго.
Повторного разбирательства не было. В 1994 году Денни-Шафер было предъявлено обвинение в следующем похищении. Она была приговорена к сорока шести месяцам заключения в учреждение для лиц с ментальными нарушениями.
Дело Денни-Шафер стало вехой в истории диссоциативного расстройства идентичности. В судах решалась судьба так называемой доминирующей личности, а не личностей других эго; тем не менее, другие личности были подняты до уровня личностного статуса, перестав быть ментальными уровнями, воспоминаниями или восприятиями. Ответчик был теперь один, и один человек выступал с показаниями. Однако наличие множества личностей внутри одного обвиняемого сослужило юриспруденции плохую службу: например, для Денни-Шафер было очень выгодно, что Гиджет – личность, объявленная невиновной – явилась в суд.[27] В то же время некое другое «я», похитившее ребенка, в суде отсутствовало.
Предположение о том, что другие эго обладают совершенно разными личностями, таким образом, приводит к тому, что их идентичности невозможно приписать человеку, сидящему на скамье подсудимых. Принятие и приписывание различных личностей каждому статусу идентичности является таким же опасным, как присвоение им имен. Это так же порочно, как приписывание каждой личности строго определенного эмоционального состояния. Наделяя статус идентичности личностными свойствами, мы воспламеняем фантазию и вовлекаемся в заговор, рисуя контуры каждого аватара.
Но давайте испробуем другой подход. Если вы примете диссоциативное расстройство идентичности в том виде, как было принято в то время, то есть как расстройство, связанное с появлением множества отличных друг от друга личностей, будет ли честно после этого наказывать Гиджет? Представляется несправедливым наказывать этот статус идентичности – она (или точнее некий неодушевленный статус) кажется неспособной совершить преступление в прошлом или совершить его в будущем. Наказание Гиджет не приведет к реабилитации безответственного юного персонажа Риты, или личности Верховной Матери, Бриджет; наказание не приведет к нравственному просветлению Гиджет; она не может «снова» совершить преступление, если вообще его не совершала.[28] Но в строгом смысле слова, тем не менее, есть необходимость привлечь Денни-Шафер к ответственности – в этом мы усматриваем честность, отдаем дань уважения жертвам и их семьям, и отвращаем других от совершения подобных преступлений. Если Гиджет освободить, то ничто не остановит другие статусы идентичности снова всплыть на поверхность и совершить следующие преступления. Возможно, что приписанный Гиджет статус идентичности все же несет ответственность, ибо это он позволил другим личностям появиться, и, возможно, сделает это снова. Статус идентичности Гиджет был необходимым условием преступления.
Дженнифер Рэдден, заслуженный профессор философии Массачусетского университета, считает, что вместо того, чтобы воображать, будто наказанию подвергается невиновный статус идентичности, надо говорить о так называемом статусе идентичности, который, как, например, Гиджет, несет бремя наказания для совершения большего блага. Рэдден проводит параллель с тем, что происходит, когда к тюремному заключению приговаривают родителей. Для того чтобы оправдать тяжелые последствия, которые этот приговор навлекает на ребенка, закон апеллирует к традиционной деонтологической доктрине двойного эффекта – то есть к идее о том, что иногда допустимо причинить вред (в виде побочного или двойного эффекта) ради достижения хорошего результата. При таком толковании цель действия (признание Денни-Шафер виновной в преступлении) надо отличать от реального вредоносного побочного эффекта (Гиджет несет основную тяжесть наказания): «Поскольку страдания ребенка не являются частью цели наказания родителей, постольку суд может избежать упреков в наказании невинного, настаивая на том, что наказание определяется в рамках намерения. Таким образом, ребенок страдает от наказания, но его при этом не наказывают».
Целью психотерапевтического лечения диссоциативного состояния в настоящее время считают объединение идентичностей; то есть не разделять их на другие эго, а соединить в устойчивое, неразложимое и единое существо (в том же смысле, в каком все мы являемся едиными и связными существами). Возражения против сущности диссоциативного расстройства идентичности, во всяком случае, против той его формы, которая возникла в восьмидесятые и девяностые годы, отнюдь не означают отрицания переживаний больных, которые рассказывают нам свои истории, но означают необходимость иной интерпретации их личностного диссонанса, означают отход от приписывания отдельных и разнородных переживаний разным личностям и преобразование хаотичных противоречивостей в устойчивую гармонию.
Кеннет Бианки: правда
Вернемся в 1979 год, когда Кеннет Бианки смотрел «Сибиллу».
Мало-помалу начала всплывать правда – не на гипнотических сеансах с крутящимися колесами, а далеко за тюремными стенами.
Следователи выяснили, что Кеннет Бианки присвоил себе идентичность «Стивена Уокера» для того, чтобы получить сертификат и диплом практикующего психолога. В мае 1978 года он поместил в газетах объявление о том, что ему нужен психолог, который мог бы с ним поработать. Откликнулись многие, в том числе и Томас Стивен Уокер, который в доказательство своей компетентности представил свои университетские регалии. Бианки обратился в университеты, которые посещал Уокер, от имени «Стива Уокера» и запросил копии дипломов, заплатив положенную пошлину и представив обратный адрес – «Томасу Стивену Уокеру, до востребования на имя миссис К. Бианки». Он просил при этом, чтобы ему прислали дубликаты, но без указания имени, которое он хочет вставить в дипломы и удостоверения, исполненными красивым каллиграфическим почерком.
В доме Кеннета Бианки полицейские обнаружили четырнадцать учебников по психологии, включая «Руководство по методикам гипноза», «Словарь науки о поведении», «Диалоги психотерапевта», «Диагностическое психологическое тестирование», «Ежегодный обзор поведенческой психотреапии: теория и практика», «Психоанализ и поведенческая психотерапия», «Современная клиническая психология» и «Семинар по поводу случая Стэка Салливена: лечение юношеской шизофрении».
Вся история вскрылась очень быстро. Психиатр, представлявший сторону обвинения, сказал Бианки, что у большинства больных с диссоциативным расстройством присутствуют больше трех личностей. Через несколько часов Бианки послушно обзавелся еще одним персонажем по имени «Билли» (Билли Миллиген знаменит тем, что первым в истории прибегнул к диссоциативному расстройству идентичности для защиты в суде; Миллигена обвиняли в серии похищений, изнасилований и грабежей в районе университета штата Огайо).
В конце концов, Бианки признался в том, что фальсифицировал свой диагноз. Судья, оглашавший приговор, сказал, что «в этом мистеру Бианки невольно помогали и содействовали психиатры, которые
