Вот уже больше месяца прошло с тех пор, как Аристарх убыл в армию. А так и не прислал ни одного письма. Неужели он забыл ее? Забыл их прогулки по набережной Невы? Их стояние на службе в Исаакиевском соборе, когда священник обратил на них внимание, громко заметив: «Какая прекрасная пара!» Их мимолетные поцелуи в тени Александровского сада. Неужели все это можно забыть?
Неожиданно чьи-то завывания оторвали ее от горьких дум.
«Кто это там плачет?» Лара оглянулась вокруг, но никого не увидела. Только скамейки, вытянутые стрелой вдоль по аллее, да вековые деревья, да оглушительное карканье ворон…
«Наверное, мне это показалось, – подумала она, – а может быть, это сердце мое от обиды стенает и рвется из груди?»
Недавно Лара случайно увидела, как прощались старшекурсница-смолянка и ее отец, который направлялся на службу в армию, куда-то на запад. Она запомнила последние слова, сказанные офицером перед долгой разлукой, почти дословно:
«О, колокольчик, славная моя доченька, мне нужно ехать на войну. Представляешь, твой папа будет сражаться за Отечество, за веру, царя и за тебя с мамой, чтобы никакие враги не посмели навредить моей красавице».
«Может быть, и Аристарх где-то уже не на маневрах, а по-настоящему воюет, защищает меня от врагов, а я как дурная женщина занимаюсь здесь душевным самокопанием, вместо того чтобы письмом или телеграммой напомнить ему о себе, вдохновить моего любимого к ратному подвигу». Ей стало так больно и обидно за себя, за свои неоправданно мрачные мысли, что из глаз непроизвольно хлынули слезы.
– Что случилось? Почему ты плачешь? – раздался неожиданно голос Лизы.
– Лизонька, – обрадованно встрепенулась Лара, вскакивая и обнимая подругу, – ты принесла мне письмо от Аристарха? – с нескрываемой надеждой в голосе спросила она.
– Нет! – виновато сказала подруга. – Но у меня есть для тебя хорошая весть.
– Какая?
– Накануне приехал рара и сказал, что с Аристархом все хорошо.
– И все?
– Разве этого мало?
– Конечно, мало, – капризно произнесла Лара и, сморщив носик, отвернулась в сторону, чтобы подруга не видела ее новых слез.
– Ну, не надо плакать, – ласково уговаривала ее Лиза, – возьми, пожалуйста, мой платок, смахни слезы, и пошли поскорее к нам.
– Зачем? – удивленно спросила Лара, промокая платочком глаза.
– А ты больше не будешь плакать? – хитро взглянув на подругу, спросила Лиза.
– Не буду!
– Клянись, что не будешь!
– Клянусь, мадам начальницей! – улыбнулась наконец Лара.
– Вот так уже лучше, – похвалила Лиза подругу. – рара должен подойти домой к обеду, – продолжала она, – и он обязательно хочет тебя видеть.
– Зачем?
– Ну, какая ты непонятливая, – удивленно произнесла Лиза, – наверное, рара хочет что-то сказать тебе об Аристархе лично.
– Наверное, у него для меня письмо или записка от Аристарха, – догадалась Лара.
– Может быть, может быть, – неопределенно сказала подруга, – нам с maman он ничего об этом не говорил. Наверное, хочет сделать для всех нас сюрприз.
– Что же мне надеть? – повернула Лара разговор в практическое русло.
– Надень то платье, которое сшила себе недавно. Я думаю, оно тебе очень идет, а ты так ни разу его на людях и не носила.
– И в самом деле, – радостно воскликнула Лара и со всех ног, словно шаловливая старшекурсница, кинулась к подъезду. Когда Лиза зашла в комнату подруги, та уже нарядилась в новое платье и надевала туфли-лодочки, изящно смотревшиеся на ее стройных ножках.
Поставив в известность дежурную классную даму, девушки торопливо выскользнули за ворота и, весело переговариваясь, направились на площадь.
Выйдя на Шпалерную, они остановили извозчика и вскоре уже катили в сторону Литейного.
– Ты знаешь, Лизонька, я второго дня была у госпожи Вырубовой, – неожиданно сказала Лара через некоторое время после того, как они сели в коляску.
– И что же ты у нее делала? – недоуменно взглянув на подругу, спросила Лиза. – Насколько я знаю, высший свет столичного общества ее манкирует. А бывать у нее считается неприличным, дурным тоном. Ты же, наверное, слышала, что говорят об этой женщине в Петербурге.
– Все это так. Но ты знаешь, Анна Александровна, несмотря ни на что, произвела на меня хорошее впечатление.
– О чем же вы с ней говорили? – с нескрываемым любопытством произнесла Лиза.
– О фрейлинах ее императорского величества. Александра Федоровна как своей лучшей подруге поручила Вырубовой подобрать для своей свиты фрейлин, – объяснила Лара, – вот она и пригласила меня к себе для разговора.
– И что же, заманивала небось в свои сети?
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что эта женщина вербует таких, как ты, простушек в распутинский гарем…
– Как ты можешь обо мне так дурно думать? – гневно перебила подругу Лара.
– А что я еще могу думать, зная о своднической репутации Вырубовой, – произнесла взволнованно Лиза.
– Никуда она меня не заманивала. Даже напротив, постоянно намекала на то, что служба фрейлины не для целомудренных девиц.
– И что же ты решила?
– Ты знаешь, заманчиво послужить хоть чуточку при дворе, – игриво прищурив брови, ответила Лара.
– А как же Аристарх?
– Ты же сама говорила, что мужчины охотники и все в этом роде…
– Мало ли что я говорила, – с обидой в голосе промолвила Лиза, – я знаю одно, что он любит тебя и ждет. И только обстоятельства непреодолимой силы не позволяют ему лично сказать тебе об этом, – уверенно добавила она.
Лара душевно обняла подругу и, виновато улыбнувшись, сказала:
– Прости, но я хотела позлить тебя маленько. Никуда я не собираюсь, потому что мне никто, кроме Аристарха, не нужен, – твердо сказала она.
– И что же теперь будет дальше? – немного успокоившись за брата, спросила Лиза.
– Сегодня я получила приглашение в Царское Село. Завтра все отобранные кандидатки в
