Лишь только голова колонны перевалила через Фонтанку, из многочисленных проулков на людей наскочили казаки. Пение и здравицы заглушили ржание лошадей и гортанные крики:
– Разойдись, а то зашибу!
В воздухе вместо фуражек и котелков замелькали нагайки. Видя такое, народ кинулся в разные стороны. Но не всех пропускали через себя казаки. Словно вороны, высматривали в разношерстной толпе «заговорщиков», и нагайками гнали их на середину Невского.
– Слава тебе господи! – перекрестилась Лиза. – Как вовремя мы оттуда ушли.
– А ты, когда надо, бываешь довольно решительной, – удивленно взглянула на Лизу подруга и, крепко прижавшись к ее плечу, добавила: – Что бы я без тебя делала?
Девушки дошли уже почти до Моховой, когда их обогнала группа людей, из-за которой и началось столпотворение на Фонтанке. Они, о чем-то возбужденно переговариваясь, торопливо двигались в сторону Мойки. За ними следовали два конных казака, подозрительно оглядываясь назад, туда, где орудовали их краснолампасные товарищи, словно жалея о том, что их оторвали от большого и важного, возможно, государственного дела.
– Да это же провокаторы, – воскликнула Лиза, – это же они заварили всю эту кашу…
– Тише ты! – потащила за собой подругу Лара. – Не буди спящую собаку! Пошли отсюда побыстрей. – И девушки, то и дело оглядываясь на казаков, узенькими переулочками помчались к дому.
– Эге-гей! – загигикали им вслед молодцеватые конники.
– Чего это вы, девоньки, такие запыхавшиеся? – спросила удивленная Варвара Петровна, когда подруги, заскочив в прихожую, несколько минут стояли там, стараясь отдышаться. – Гнался кто за вами?
– Ой, мамочка, – вскричала Лиза, – ты знаешь, ты знаешь, нас чуть казаки не забрали!
– Какие казаки? Где? За что? – испуганно закудахтала Варвара Петровна словно наседка, готовая на все ради своих цыпляточек.
Лиза, то и дело сбиваясь от волнения и страха, с горем пополам рассказала матери о приключившимся с ними происшествии.
– Как же вы это так, – запричитала она, – ведь и я, и Евгений Евграфович неоднократно предупреждали, Лизонька, тебя, чтобы и близко не подходила ни к демонстрациям, ни к манифестациям. Ваше дело – обходить подобные сборища стороной. Ну сколько раз тебе об этом говорить, непослушная ты моя.
Лиза виновато уткнулась матери в грудь. Под руку сунула виновную голову и Лара. Гладя еще не совсем пришедших в себя девушек, хозяйка ласково приговаривала:
– Ох господи! Замуж вас поскорее отдать, что ли. Но сначала разыскать ваших женихов надо, а то разбежались в разные стороны и ни гугу…
От этих слов девицы покраснели до самых ушей и опрометью кинулись в девичью комнату. Вдосталь наплакавшись там, они вышли в залу с покрасневшими глазами.
– Говорят, что война-то к Рождеству и закончится. Так что недолго вам ждать. Найдутся ваши кавалеры, никуда они не денутся, – успокоила их maman, – главное, чтобы с ними ничего дурного не случилось. Алексис, и особенно Аристаша, уж больно горячи по молодости. Спаси и сохрани их Господь, – перекрестилась она на икону Божьей Матери, – спаси и сохрани их Матерь Божья.
Вслед за maman перекрестились и подруги.
Корнет Алексей Свиньин, жених Лизы, писал ей коротко, но часто, почти каждую неделю. Письма раз от разу становились все ласковей и ласковей. Было видно, что он очень соскучился по Лизоньке. В последней своей весточке он намекал на то, что скоро приедет в отпуск, и тогда они наконец-то соединятся навечно. Она никому не говорила об этом, даже матери. Когда подруги вновь уединились в девичьей комнате, Лиза, стараясь оторвать подругу от мрачных мыслей, решила рассказать ей о намечаемых изменениях в своей судьбе.
– О-о, дорогая моя Лизонька, я так рада за тебя, так рада, – со слезами умиления на глазах произнесла Лара, обнимая подругу, – хоть ты будешь счастлива, – добавила она, – а я… а я… а я пойду в монастырь. – И горько заплакала.
5
На следующее утро в ожидании Вырубовой, которая, со слов мадам начальницы, решила заехать за ней на своем автомобиле, Лара надела свое самое простенькое платье, которое последний раз было на ней в день выпускного бала. Единственным украшением, которое она позволила себе, была небольшая рубиновая брошь, отделанная по краям мелкими изумрудами, которую Аристарх подарил на Рождество.
Девушка уже почти закончила прихорашиваться, когда в дверь кто-то настойчиво постучал.
– Войдите, – разрешила она.
– Вас просит к себе мадам начальница, – сказала дежурная, с любопытством разглядывая принарядившуюся девицу.
– К мадам приехала на авто очень красивая великосветская дама, – пояснила воспитательница, еле сдерживая себя, чтобы сразу же не выплеснуть все свои домыслы об этом довольно необычном визите.
– Я знаю, – сказала Лара, – это мадам Вырубова. Мы с ней едем в Царское Село.
– Не может быть, – только и смогла промолвить дежурная. В ее крупных черных глазах блеснул огонь никогда не затухаемого, истинно женского любопытства. Она уже собиралась засыпать девушку многочисленными вопросами, но Лара, присев перед институтской дамой в книксене, тут же упорхнула у нее из-под носа.
– Ларочка, голубчик мой, что ж ты так долго собираешься, – взволнованно встретила девушку мадам начальница, – вот и мадам Вырубова уже дважды смотрела на часы.
– Простите, мадам, за задержку, – смущенно пролепетала Лара, – но я вышла сразу же, как только мне сказали.
– Ничего, у нас еще есть время, – великодушно произнесла Вырубова и, попрощавшись с мадам начальницей, с помощью шофера грациозно взошла в кабину автомобиля.
– Поспешайте, Лариса Владиславовна, поспешайте, – нетерпеливо произнесла она, видя, что девушка, выслушав последние наставления мадам начальницы, слишком долго с ней прощается.
Вскоре мотор, обдавая прохожих газолиновым духом, резво покатил в сторону Царского Села. Лара с интересом рассматривала проплывающие мимо монументальные петербургские здания, угадывая про себя их эпохи и стили. Вскоре на смену величественным постройкам пришли невысокие обшарпанные строения столичных окраин, за которыми показались буйно растущие рощи и перелески, меж которыми простирались неохватные взором поля. Вдоль дороги, ведущей к царской резиденции, бесконечной вереницей тянулись дачки и усадьбы, окруженные садами и парками, в которых вовсю кипела беззаботная загородная жизнь.
Мадам Вырубова всю дорогу молчала, думая о чем-то своем, и Лара не хотела отрывать ее от дум.
