— Это долгая история, — вздыхает шкипер.
— Я никуда не тороплюсь! Что с моими кораблями?
— Увы, мой кайзер, теперь у вас нет кораблей.
— Рассказывай, черт тебя подери. Что произошло, шторм, пираты, что?
— Датчане.
— Что? Послушай, я не могу тащить из тебя каждое слово клещами! Рассказывай, что бы с тобой и моими кораблями не произошло.
— Это случилось три месяца назад. Я только что привел из Голландии новенький флейт, построенный по вашему приказу для замены совсем уж обветшавшей "Благочестивой Марты". Прекрасный корабль получился, доложу я вам! Ходкий, маневренный, хотя и почти в два раза больше нашей старушки. Команде он тоже сразу полюбился, как и то, что название осталось прежним. Мы думали, что оно принесет нам удачу, да только ошиблись.
— Ближе к делу, дружище.
— Мы вышли из Ростока с грузом для вашего величества и людьми господина Рюмме. Плавание проходило благополучно, пока неподалеку от побережья Померании нас не окружили корабли под флагами короля Кристиана. На наших мачтах был поднят штандарт Мекленбурга, а потому я не слишком встревожился, однако приказал команде вооружиться и зарядить пушки. А вот Карл, как видно, чуял беду, и приказал мне спрятать кое какие бумаги. Это было не сложно, ведь я, как никто, знал нашу красавицу. Но не успел я вернуться на мостик, как подошедший в упор галеон залпом смел все с палубы нашего корабля. Очевидно, только мое отсутствие спасло мне жизнь, потому что многие бывшие наверху были убиты или ранены.
Как видно, шкиперу было тяжело вспоминать эти события, и он на минуту замолчал. Затем, собравшись с духом, Ян продолжил свой рассказ:
— Затем они взяли нас на абордаж. Мы пытались сопротивляться, но их было гораздо больше. К тому же, говоря по совести, большинство матросов, видя что дело плохо, бросили оружие. Только я, Карл и его люди продолжали отчаянно драться, но силы были не равны и вскоре многие были убиты, а других схватили и обезоружили.
— Что с Рюминым? — не выдержал я.
— Карл, или, как вы его зовете, Клим, был, как и я ранен. Нас взяли в плен. Пока мы дрались тоже самое проделали и со "Святой Агнессой". Конечно, ее не так жалко, ведь она уже совсем стара, однако…
— К черту пинас! Что было дальше?
Высадившиеся на судно датчане перерыли его сверху донизу. Затем утащили все самое ценное к себе на корабль, включая Рюмме и других русских. Меня же и других моряков заперли в трюме. Больше я не видел вашего посла.
— Как ты спасся?
— Поднялся шторм, — пожал плечами Петерсен, — высадившихся на "Марте" датчан не хватало для управления парусами, поэтому они были вынуждены нас выпустить. Однако как мы не старались, ветер нес нас на берег и неизбежное случилось. Нас выкинуло на песчаную отмель в полутора лигах от берега и казалось, что ужасные волны вот-вот разобьют наш несчастный корабль. Поднялась паника, матросы и солдаты дрались за места в уцелевших шлюпках, но не думаю, что хоть кто-то смог достичь берега. Я задержался на корабле, чтобы достать бумаги из тайника, а они за это время покинули судно. К счастью, "Благочестивая Марта" оказалась крепким кораблем, и ее корпус не развалился сразу. На другой день шторм поутих, и я смог добраться до берега вплавь. Он был весь усыпан телами утонувших моряков и солдат, а местные жители уже принялись обирать их трупы.
— Где это случилось?
— Неподалеку от Дарлова, мой кайзер. У меня было немного денег, и я смог добраться до города. Затем я нанялся матросом на голландское судно и дошел на нем до Риги.
— Ты мог бы обратиться за помощью к княгине Агнессе Магдалене, не думаю, что она отказала в помощи моему человеку.
— Сначала я так и хотел, однако, в Дарлове новый князь.
— Час от часу не легче, что с Агнессой?
— О, ничего печального, ваше величество, она как раз выходила замуж.
— O la la! — отчего то по-французски воскликнул я, — и кто же этот счастливчик?
— Ульрих Померанский, епископ Каминский[25], младший брат ее покойного мужа. Насколько я понимаю он ваш дядя?
— Верно, а что на это сказал Филип Набожный?
— Он умер еще зимой, так что герцогом теперь стал другой ваш дядя — Франц. А его епископство досталось самому младшему братцу.
— Да, новости к нам доходят не быстро. Хорошо хоть ты рассказал. Кстати, а что с моим с… кузеном, сыном Агнессы.
— Ваш юный кузен жив и здоров. Говорят, герцог Франц благоволит юному принцу и даже готов объявить своим наследником.
— Я, смотрю, ты неплохо осведомлен.
— Когда я пытался попасть в Дарловский замок, меня узнала одна придворная дама. Это она мне рассказала обо всех этих событиях и дала немного денег, посоветовав до поры никому не рассказывать о своих злоключениях, а отправляться к вам.
— Это была Катарина фон Нойбек?
— Да, ее звали именно так.
— Чудо, а не женщина! Ладно, рассказывай, что было дальше. Кстати, какая нелегкая тебя понесла в Ригу? Ее же, насколько мне известно, осаждают поляки
— Уже нет, ваше величество. Поляки сняли осаду и ведут со шведами мирные переговоры.
— Вот как? Мой любезный брат, отчего-то не торопится сообщать мне об этом. Впрочем, продолжай, что было в Риге?
— Сказать по правде, там меня чуть не схватили. Я попросил помощи у одного знакомого негоцианта, а тот донес в магистрат. Почему-то вы очень популярны среди ее жителей, мой кайзер и, не смотря на то, что город теперь принадлежит шведскому королю, а вы женаты на его сестре, любого человека заподозренного в том, что он служит вашему величеству, ожидает тесная камера и крепкая веревка. Уж я даже и не знаю почему.
— Как тебе сказать, Ян — хмыкнул я, — у рижан на это целый миллион причин.
— Да, мой кайзер, — согласился шкипер, — целый
