– Поторопиться бы, а то этот сбежавший найдет каких-нибудь отморозков себе под стать или растрезвонит про «Иртыш» по всему материку. И все, считай, тут третья мировая начнется в локальных масштабах, – сказал Иваныч, когда мы наконец-то оказались на пологом склоне, внизу в трехстах метрах на спокойной синей воде, накренившись на правый борт, замер «Иртыш».
– Хорошо его побило, – заметил я, рассматривая корабль, на его некогда белоснежном борту ржавыми шрамами виднелись вмятины.
– Если сможем запустить вспомогач, – стармех стоял рядом, опираясь руками на колени, он откашлялся, мучаясь отдышкой, – откачаем воду, аварийный материал, бог даст, найдем, течи устраним…
– Чего гадать-то, пошли, – Иваныч заметно оживился и стал спускаться.
– Ты на фишку, – похлопал я по плечу одного из разведчиков, – вон в тот кустарник забейся и поглядывай тут, а то и вправду…
На одном из двух шлюпов, что были у каменистого берега, мы подплыли к свисающему до воды трапу и поднялись на борт.
– Ко дну-то не пойдет? – спросил я у Иваныча, держась за леер.
– А ты не подпрыгивай шибко, – хмыкнул он в ответ. – Но даже если и пойдет, то совсем не утонет, на брюхо сядет, вон камни.
Я перегнулся и посмотрел с борта вниз, действительно, сквозь чистую воду было видно каменистое дно, но тут работает эффект линзы, так что до дна не менее десяти метров.
– Вы с Юрой осмотрите все сверху вниз, мы в машинное, а…
– А вы, бойцы, на палубу из трюма тела доставайте да на берег перевозите, – продолжил я за Иваныча.
– Угу, – Иваныч покопался в клапане рюкзака, достал мощный аккумуляторный фонарь и кивнул своим: – Пошли, мужики.
Молчаливой тенью Юра шел за мной вдоль борта, мы прошли в надстройку, поплутали захламленными коридорами, мимо кают-кабинетов и кубриков-палат и, наконец, поднялись на мостик. В некоторых каютах обнаружились мумифицированные и объеденные трупы. Меня преследовал запах, запах смерти, сырости и еще какой-то тухлятины
– Ну что, – вышел на связь Иваныч, – как там наверху?
– На мостике бардак, – ответил я, – кое-где в каютах останки тех, кто, судя по всему, пострадал во время Волны…
Спустя час, когда мы с Юрой, замотав лица, закончив поверхностный осмотр, расположились в кают-компании для экипажа, где был относительный порядок, и, похоже, тут Спас и устроил свое логово, к нам присоединился и Иваныч.
– Солярки есть немного, – с чумазым лицом Иваныч присел на угловой диванчик и, вытерев руки ветошью, достал трубку. – Вспомогач мужики не запустят, но там есть отдельный дизель-генератор на тридцать киловатт, сейчас только жидкости проверят, всю силовую нагрузку снимут, а то запылаем мы тут, кабелей много побито…
– А немного солярки это сколько?
– Тонн семь, – пожал плечами Иваныч и, выдохнув к потолку дым, добавил: – Тут две силовых, одну аж с места сорвало, вместе с промежуточными валами и опорными подшипниками, да и вторая силовая, похоже, вклинившая, забортная вода поступает через переборочные сальники…
– А ты надеялся, «Иртыш» в строй ввести?
– Да какой, – отмахнулся Иваныч, – я просто вспоминаю, как мой СР болтало да швыряло… там, в машинном, мы нашли еще троих, как куклы поломаны.
– Да и тут по каютам и кубрикам попадаются…
– Вертолет-то пойдешь смотреть?
– Какой вертолет? – я аж подпрыгнул.
– Обычный, поисково-спасательный, Ка-27 вроде, если мне память не изменяет… На юте не видел, что ли, вертолетную площадку? У ангара… ворота только переклинило, но со стороны одного из постов пройти можно. Я так, пошарил фонарем, сама машина под брезентом и на талрепах растянута, так что наверняка цела, – Иваныч чуть заметно улыбнулся. – Вот тебе и прибавка к авиапарку, только кто летать будет в этой нашей, мать ее, эскадрилье?
– Юра, пошли… – Я схватил фонарь и быстро выскочил из кают-компании… почти выскочил, моя голова с треском влетела в край проема, в глазах потемнело, и я рухнул на светло-желтый линолеум коридора…
– Вот же учишь вас, учишь… сухопутных, – Иваныч заботливо подоткнул мне под спину свернутый матрас, когда я пришел в себя и попытался подняться. – Лежи уж… сколько раз говорить, проемы надо перешагивать! Что вы вечно скачете по ним?
– Дай попить, – попросил я Иваныча, приглядываясь к обстановке. – Тошнит.
– Еще бы! Тошнит его… держи. – Иваныч протянул эмалированную кружку с чаем.
– Сладкий какой!
– Пей!
– А где мы?
– Заночевать решили на берегу, тут и разбили временный лагерь, извини, но на «Иртыше» тяжело находиться, из-за приличного крена, из-за запаха и из-за того, что там буквально кожей чувствуешь трагедию и смерть, прибраться надо бы там для начала. В общей сложности мы перетаскали из трюма и кают тридцать пять тел и останков. Всех сложили ниже по берегу и, закрыв валунами и камнями, сделали братскую могилу.
Я потрогал внушительную шишку на голове и, поморщившись от боли, спросил:
– Ну и что у нас в сухом остатке?
– Кроме вертолета?
– Какого вертолета?
– Обычного, поисково-спасательного, – гоготнул Иваныч, и все мужики, что сидели вокруг костра, тоже закатились смехом.
– Как тебя звать-то помнишь? – просмеявшись, спросил Иваныч.
– Да ну тебя… всё, вспомнил, и про вертолет тоже.
Что ж, а находка действительно была бесценной, учитывая, что стармех с мужиками заверили, что откачать воду удастся, так как пробно запустили и дизель-генератор и насосы, а потом предстоит работа по чеканке нескольких пробоин. Одна из них была значительной, и там предстояло потрудиться с упорами, клиньями и домкратами, которых тоже отыскали в достатке. В целом, учитывая современные реалии, это был действительно клад, оборудование, медикаменты… и вертолет! Да, поисково-спасательный Ка-27ПС, уж не знаю, в каком он состоянии, но внешне, как сказал Юра, вполне себе цел. Пусть этот корабль своим ходом больше никогда никуда не пойдет, но задача номер один отбуксировать его к Железке, сколько бы времени это ни заняло.
– Придется к Аслану на поклон идти, – словно прочитав мои мысли, сказал Иваныч, когда после ужина все угомонились, а я боролся с тошнотой и не мог уснуть, гоняя всякие думы.
– А пожарник, то есть «Кумач» с «танковозом» не потянут?
– Серег, тут полноценный буксир надо, и нашему флоту потрудиться придется…
– Не хотелось бы трезвонить о нашей находке, пока к Сахарному его не притащим.
– А не надо трезвонить, наймем буксир, заплатим, притянем к Сахарному «Иртыш», а там уж дело десятое…
– Может, ты и прав.
470-й день, юго-восточное побережье нового материка
Если процитировать Иваныча, то я, «раненый, и если есть что сотрясать, значит, не все потеряно», пару дней провел на берегу, ведя записи, отдавая распоряжения, рассылая и принимая радиограммы. Приложился я теменем, конечно, знатно, позавчера даже до ветру сходить, перешагивая большие камни и валуны на берегу, было весьма проблематично, а сегодня вроде ничего, голова уже не кружится. Юра все это время был со мной и дежурил на радиостанции, остальные занимались ремонтом на «Иртыше» и приборкой. Кстати, позавчера же почти вся мужская половина сектантского поселка прибыла на разговор, он вышел
