седлал?
– А чего сразу я? – буркнул Глеб, которому и так досталось за вчерашнюю историю с лошадьми.
– Я сам седлал, – мрачно отозвался Вадим. Упал он неудачно и теперь снова тер ушибленную спину.
Сергей повертел в руках порванную пристругу.
– Как ровно оборвалось, словно отрезали, – пробормотал он. – И, как назло, на всех трех ремнях… – Он задумчиво постучал ремнями о ладонь. Этот поход нравился ему все меньше и меньше. Никогда еще во время перехода у него не было столько проблем. А тут как сорвалось… – Это быстро не починишь, надо сшивать. – Конюх поднялся. – Сейчас некогда, сделаю это вечером. Глеб! Отдавай Мамая. Пойдешь на Затоке без седла. А вещи мы сейчас распределим.
Вадим без разговора пересел на другого коня. Глеб легко вскочил на спину Затоку и весело подмигнул Даше.
– Ну вот, – улыбнулся он во все тридцать два зуба. – Мы теперь весь день проведем вместе. Правда, хорошо?
В ответ Даша пожала плечами. На секунду она подумала, что Глеб специально испортил седло, чтобы пересесть на Затока. Но тут же откинула эту мысль – Глеб и без Затока постоянно вертелся около нее, рассказывал истории, объяснял, где они сейчас идут, где какая трава растет, что за птица поет над головой. И хоть истории повторялись, встречались в основном пихты и кедры, а пели все больше зяблики и пеночки, Даша не прогоняла своего верного оруженосца. Ей льстило столь явное внимание. И пусть это был всего лишь Глеб. Для начала и он был неплох. Тем более Вадим не спешил обращать на нее внимание.
Из-за того что Дашка стала идти медленнее всех, ее поставили в самый конец.
– А если мы потеряемся? – с тревогой спросила Даша.
– Потеряетесь – найдем, – весело отозвался Леха «Ага» и многозначительно посмотрел на Дашино окружение. Сзади нее стоял Глеб, а спереди, как всегда, пристроился Юрка.
– Вот-вот, – недовольно бросила проехавшая вслед за Лехой Зиночка. – Всех собрала!
– Иди отсюда, – махнул на нее рукой Юрка и, чтобы загладить свою грубость, повернулся к сестре. – Болтает всякую чушь.
Но Дашу сейчас не занимали Зиночкины замечания и Юркины ответы. Она искала глазами Вадима. На новой лошади он вновь оказался впереди колонны, а значит, наблюдать за ним опять стало неудобно.
Ну, ничего, один переход можно было и потерпеть.
Дорога все время шла вверх. На склонах стали попадаться снежники, ложбинки со снегом. Около одного из них Даша не выдержала и соскочила на землю. Льдинки обожгли ладонь. Это было невероятное ощущение – среди лета держать в руках снег.
Насладиться летним снегом вдоволь не получилось. Леха «Ага» гнал вперед. Ему хотелось побыстрее пройти перевал и как можно дальше продвинуться по маршруту. Впереди их ждали форелевые озера и множество недружелюбных браконьеров, мимо которых неплохо было бы проскочить незамеченными.
Солнце жгло макушку. После нескольких дождливых дней это было непривычно. Даша поймала себя на мысли, что ей стало нравиться постоянное ожидание нового, когда нельзя заранее предсказать, что будет вечером, а что утром. Ей нравится замкнутость их группы, когда нет возможности встать и уйти, закрыв за собой дверь. Или позвонить подружкам и встретиться в кафе.
И как сейчас далеко от нее были все эти кафе, телефоны, улицы с машинами, постели с подушками и одеялами. Это была другая жизнь, оставшаяся за горами, а здесь, в Волшебной Стране Гор, можно было просто шагать вперед и ни о чем не думать. Здесь все за тебя решали другие. Оставалось только следовать за всеми, по возможности крепче держась в седле.
Даше нравились и сами лошади, и все эти неудобства, связанные с постоянным сидением в седле. От седельных ремней на ногах у нее появились синяки, а по вечерам все сложнее и сложнее было выпрямлять затекшие колени. Но и это было здорово.
В их походе присутствовала загадка. Даша чувствовала ее, но пока не могла разгадать. Загадка была в молчаливом Вадиме, в переглядывающихся Рите и Василисе, в ехидных усмешках Зиночки, в прямолинейности Глеба, в постоянном недовольстве Юрки.
И вообще здесь все было странно. Ей так не хотелось ехать на этот далекий Алтай, и даже поначалу она мечтала скорее вернуться домой. А теперь ей не хотелось покидать эти горы, бесконечной волной бегущие вдоль горизонта, ледяные озера, маленькие водопадики, скупые поросли на камнях. Ей не хотелось лишаться этих часовых молчаний, когда под тобой мерно шагает лошадка, ноги то и дело касается пробегающий мимо жеребенок, травы щекочут твою коленку.
Во всем этом было столько спокойствия, простой тишины и безмятежности, что хотелось то ли плакать, то ли смеяться во весь голос. Дома, в городе, о таком покое можно было только мечтать. Да что там мечтать – о нем вообще можно было забыть. Телефонные звонки, телевизор, необходимость постоянно куда-то идти, с кем-то встречаться.
Жаль, что на следующий день после возвращения Даша забудет и об этом просторе, и об этом покое. В памяти останется только что-то щемяще-прекрасное.
В эту минуту Даше казалось, что она понимает молчаливого Вадима. Среди такого покоя действительно не хочется ни о чем говорить.
Она попыталась разглядеть среди шагающих впереди всадников спину Вадима. Но ее было не различить. Их длинная кавалькада растянулась слишком далеко. Тогда она стала просто смотреть вперед, в который раз пытаясь представить, что же такого загадочного хранит в себе этот Вадим, почему он молчит и что так сильно в нем раздражает Юрку.
Думала она до тех пор, пока вокруг не потемнело и мир не опрокинулся вверх тормашками. Летя головой вниз с седла, она поняла, что происходит что-то не то. Но сделать уже ничего не могла.
Даша пришла в себя оттого, что сверху на нее лили воду. Вслед за известным героем популярного фильма ей тоже хотелось сказать, что она не клумба, чтобы ее так поливали, но над собой она увидела озабоченное лицо дяди Коли и тут же забыла все цитаты.
