Собой они представляли насекомоподобный аппарат на шести опорах и с четырьмя манипуляторами, на которых были острейшие монокристаллические лезвия, с лёгкостью рассекавшие даже броню тяжёлого скафа. А с учетом того, что у них стояли специальные фехтовальные программы и имелся блок самообучения, это страшные противники в ближнем бою.
Также у них было модульное вооружение. Обычно вешали по две такие пушки, как у меня на скафе, но и могли подвесить блоки ракет или что-то другое.
Настораживало и то, что база находилась слишком далеко от месторасположения лагеря, то есть за возможной охранной сеткой. А это означало, что «Богомол» охранял что-то другое, рядом с которым оказался лагерь. Связываться с этим дроном мне совсем не хотелось, хотя заиметь его себе в спутники было заманчиво, однако я прикинул свои шансы и поморщился. Если с одним дроном я ещё буду драться на равных, то два уделают меня, как молоток котлету. Шансов нет никаких. Нельзя сказать, что эти «Богомолы» были самыми массовыми дронами. Из-за сложности производства они скорее предназначались для использования спецподразделениями, чем обычными войсками, которым хватало и обычных дронов и дроидов. Однако из-за частого использования при штурмах разных укреплённых объектов и они несли потери. Я, как эксперт, знал, что у коллекционеров хранятся всего шесть таких дронов, из них только один в рабочем состоянии. Интересовался я ими и их возможностями, было дело.
Все шестеро дроидов-разведчиков давно были в воздухе и мониторили обстановку. «Богомола» рядом не наблюдалось. Один из дроидов нашёл следы на дне оврага, в которых я определил следы опор дрона. Он не мог летать и был довольно шустр, однако на пределе возможностей скафа я мог от него убежать. Это было разумнее, чем проверять, у кого самые крутые яйца. Оставлять за спиной подобную опасность не хотелось, к тому же неплохо бы выяснить, что же такое охранял «Богомол». Была у меня одна мыслишка, но требовалось проверить её.
Ещё когда я бродил по пустыне, у меня мелькнула мысль поискать стартовые ракетные площадки, однако, подумав, решил, что это дело тухлое. Тут нужно специальное оборудование, чтобы найти под песком пусковые. А вот здесь я вполне мог найти пусковую. С вероятностью тридцать процентов дрон охранял именно её. Вряд ли он был постоянной охранной единицей, скорее всего, заменял штатную. У каждой пусковой был охранный дрон. Я вон до сих пор не уверен, что тот «Пёс», который первым встретил меня на планете, прилетел с орбитальной базы, а не с ближайшей пусковой. Если у данной пусковой штатный охранный дрон вышел из строя, то из запасников одной из орбитальных баз вполне могли отправить «Богомола» на замену с теми же функциями.
Только вот эти пусковые были автоматическими. Их сбрасывали с орбиты, и они, выбрав благоприятное место, закапывались под землю и разворачивались, выставив наружу только небольшую антенну. По описаниям я знал, что срок их службы при консервации фактически не ограничен. После получения кодового сигнала с орбиты они переходят в боевой режим и могут стоять в нём до сотни лет. Сколько таких пусковых уже было использовано? Сколько находятся в боевом режиме? И сколько ещё спят? Один миноносец, что разбрасывает с орбиты такие пусковые, берет их на борт до тысячи единиц. А сколько их было на орбите? Десятки? Вот сколько их на планете? Никто не знает, кроме искинов баз. Вот такие дела. Понятное дело, что охраняются только те пусковые, что перешли в боевой режим, а таких, чтобы покрыть всю планету, включая пространство над океанами, надо около двухсот.
Я понял, что ошибся в своих предположениях, когда в десяти метрах от меня — двое спереди и один сзади, — скинув режим маскировки, поднялись на опорах три «Богомола». Никто не пошлёт охранять какую-то там стандартную пусковую ТРЁХ «Богомолов». Это значит, что я ошибся. Помимо моей базы в этом квадрате находится что-то серьёзное, и это серьёзное явно принадлежит военным.
Встав на ноги, я взял в руки «Рег» и привёл его в боевое положение, настороженно отслеживая каждое движение дронов. Дроиды-разведчики, что снова прохлопали противников, продолжали мониторить обстановку, показывая, что дронов всего три. Но я им уже не верил, тут их могло быть и больше.
«Богомолы» не спешили атаковать, обмениваясь быстрыми пакетами-сообщениями друг с другом. Складывалось такое впечатление, что они спорили, кто будет первым нападать. Вполне могло сказаться и то, что я находился в скафе той же империи. Однако в искине не были прописаны местные коды безопасности. Так что надежда, что они не нападут, была призрачной. Да и безнадежное это дело нападать на них и отбиваться, ясно же, что у меня нет шансов. Одна надежда на скорость. Да и она вряд ли поможет. Дроны были вооружены по штату, кроме фехтовальных манипуляторов присутствовали и блоки с ракетами, и «Пал-М», усовершенствованная модификация той пушки, что стояла на плече «Призрака». К тому же стало ясно, как они засекли меня. В воздухе висели дроны-разведчики, однотипные используемым мной. Вот только они как-то смогли засечь меня под маскировкой, тогда как мои этого сделать с «Богомолами» не сумели. Нужно будет переписать поисковые программы в соответствии с вновь открывшимися обстоятельствами. Если выживу, конечно.
Вдруг от левого дрона ко мне пришёл сигнал, похожий на код опознавания. Мгновенно раскидав его на составляющие, я за десять секунд — согласно протоколу безопасности, у меня было пятнадцать секунд на ответ — прогнал почти шестьдесят тысяч вариантов и, в темпе выделив шесть из них, отправил обратно. Вдруг один сработает.
Ещё когда я работал экспертом, мне дважды встречались хакерские кристаллы памяти с разработками и программами по вскрытию и взлому таких вот кодов доступа. В работе они мне могли пригодиться, так что я имел в памяти нейросети десяток таких программок, причём две собственноручного изготовления. Одна из них была схожа по алгоритму с кодом-запросом, вот её я и запустил — надеюсь, коды подтверждения, что она выдала, сработают. Другого шанса у меня не было.
Я на пару секунд задержал дыхание и наконец получил ответный файл. Один из кодов прошёл. Меня пометили как ограниченно дружественный объект и скинули карту с указанием зоны, где мне категорически запрещалось появляться во избежание уничтожения. После этого дроны включили режим маскировки
