— За мной, — велел я, пробегая мимо. — За поворотом пост. Сейчас я его уничтожу. Вы подъезжаете и собираете трофеи. Обувь не забудьте, а то у вас стыд один, расползающаяся, сто раз чинёная.
— Может, ребят крикнуть, всё-таки девять винтовок лучше чем одна?
— Уж поверь, я здесь и один справлюсь.
Присев, я выглянул и осмотрел пост. Всё также пятеро, хотя вроде уже сменились, не помню, чтобы в прошлый раз тот дылда был. Точно сменились. Да ещё все пять на виду, как на заказ открывай огонь. Вскинув винтовку, я быстро произвёл пять выстрелов. Евстигнеев, который и не думал уходить и тоже наблюдал за постом, видел, как после каждого выстрела падают немцы, и очнуться его заставил мой рык:
— Быстро за машинами и к посту!
Я же, взяв винтовку наперевес, тоже побежал к нему, и добрались до него практически одновременно. Грузовики начали тормозить, из кузовов посыпались бойцы, а я запрыгнул на мешки пулемётного гнезда. Добив раненого, велел всем всё собирать. Три винтовки, два автомата, два пистолета и МГ-08 на станке, всё сняли и убрали в кузовы, включая боеприпасы и ранцы. Сапоги тоже сняли, с обувью в группе действительно были проблемы. Когда мы уже поехали дальше, с моего разрешения осмотрели ранцы и всё найденное продовольствие разделили. Добравшись до места, тут всего несколько километров, отдал приказ разгружаться, дальше пешком.
— Иди сюда, — махнул я рукой водителям, и когда они подошли, показал на карте: — Смотрите, через километр глубокий овраг будет. Ваша задача отогнать машины к нему и сбросить их вниз. Нечего немцам нашей техникой пользоваться. Мы будем вон на том холме, подождём. Поторопитесь, тут быстро темнеет, заблудитесь ещё.
Разгруженные грузовики, подвывая изношенными моторами, скрылись за поворотом, а мы, организовав охранение и нагрузившись трофеями, направились в сторону холма. Двое толкали мой мотоцикл. Все, кто имел оружие, были в головном и тыловом дозорах. Двигаться старались быстро, хотя заметно, что парни после плена ослаблены, силы теряют, но темп не сбавляли.
На холм мы всё же подниматься не стали, пожалел я людей, обошли его и вышли к косе. А на холме оставил Юру встретить водил. Потом мы пошли по берегу. Я велел людям идти тихо, тут на другой стороне косы несколько рабочих деревушек. И ближе к девяти вечера мы оказались на месте, где оставили шлюпку.
— Стой, кто идёт! — расслышал я звук взводимого затвора.
— Свои.
— Восемь.
— Тринадцать, — назвал я отзыв.
— Это вы, товарищ командир? А кто с вами? Я много теней видел.
— Пленных освободил, три десятка рыл, даже тридцать четыре. Большая часть ваш брат, моряки. Флотские.
— О, хорошее дело.
— Шлюпку готовь.
— Есть.
— Главстаршина?
— Здесь.
— Шлюпка одна, берёт десять человек. Распредели группами. Ты идёшь замыкающим. Остаёшься за старшего.
— Есть.
Со мной село ещё четверо, так что с Андреем получалось шестеро и мотоцикл. Но волна была мелкая, лодка не сильно погрузилась, пленные все лёгкие, тем более трофеи мы не взяли, пулемёт установили на косе, направив рыльце в сторону, откуда пришли, и оставшиеся заняли оборону, ожидая возвращения шлюпки.
Когда впереди показалась тёмная масса острова с приткнувшимися к нему кораблями, нас тоже заметили и окликнули. Я ответил. А поднявшись на борт катера мичмана, стал отдавать приказы: принять пленных, разместить, пусть медики их осмотрят, если завшивели — вместе с одеждой за борт, обрить, отстирать. Да те и сами всё знают. Потом к Фадееву на опрос: кто откуда, какими специальностями владеет. А то Лазарев вскоре уйдёт, и надо по возможности пополнить его экипаж. Нужны десантники. Обоим командирам я велел пройти в мою каюту.
Прибывшие со мной трое моряков, увидев, поднимаясь на палубу, боевой катер, башни от Т-28, со слезами гладили броню башен, обнимали парней из экипажа Фадеева. Ха, когда я их освобождал, что-то не заметил такой бурной радости. Их отправили на баржу к медикам, а Андрей скрылся в ночи, возвращаясь за следующей группой. Мой мотоцикл на руках через баржу направили на буксир — знали, как я им дорожу.
Лейтенант с мичманом, встречавшие меня у трапа и слышавшие мои распоряжения, спустились со мной в каюту, и Лазарев тут же поинтересовался:
— Куда я должен отправиться? Что-то удалось узнать?
— Ещё бы! Мне удалось с глазу на глаз пообщаться с самим начальником порта Бердянска. Сегодня из порта выходит буксир с баржой, полной цемента. Немцы же часть Крыма с Севастополем удержать так и не смогли, так что половина полуострова наша. Видимо, решили капитальные укрепления возводить. Буксир схож силуэтом с нашим, только чуть меньше, а под баржу нужно нашу переделать. Я набросал силуэт той, что в Бердянске стоит. Буксир выходит в девять часов… А, уже вышел значит, минут пятнадцать как. Ладно, смотрите на карте, в этой точке он будет примерно в полночь. Нужно взять его на абордаж. Допросите капитана и офицеров, переводчик с вами пойдёт, только в схватке не должен участвовать, как и сапёры. Дальше подрываете тыловые шашки и отправляете буксир с баржой на дно. Нагоняете нас, передаёте сигнал. Ну а дальше мы уже обсуждали. Будем работать по старому плану. Ещё я освободил в порту тридцать четыре пленных. Нет, тридцать три, одного забрал, что водителем у немцев работал.
— Этот, как его?., вы говорили, — наморщился, припоминая, Фадеев.
— Хиви?
— Точно, хиви.
— Да, он и есть. Пытался выжить, но не будем судить его строго. Тем более, когда я их брал, тот мне взглядом показал, где прячется ещё один немец. Помог. Прощёлкал я того, на них отвлёкся. Правда, всё же оружие ему не давайте, присматривайте. К нашим придём, пусть особисты им занимаются. Но я замолвлю словечко, помощь его ценю. Среди пленных два десятка моряков, старший у них — главстаршина Евстигнеев, он с последней шлюпкой придёт. После опроса отбирайте себе. Всех красноармейцев к Лёхе на баржу. Кто не в зенитчики, те в десант. Всё ясно?
— Когда мне отходить? — поинтересовался Лазарев.
Посмотрев на наручные часы, покосился на настенные и ответил:
— В одиннадцать. Отойдёте
