Осенью 1916 года на передовой базе британских войск в Шейх-Сааде кипела бурная деятельность. Благодаря новым речным судам до верховий Тигра теперь можно было доставлять более 700 тонн грузов в день. Для налаживания снабжения в районе Эль-Кута была протянута узкоколейная железнодорожная линия от Шейх-Саада до Шатт-аль-Хай (канала, соединяющего Тигр в районе Эль-Кута с Евфратом южнее Эн-Насирии). Пролегающая вне пределов досягаемости османской артиллерии, железная дорога была введена в эксплуатацию в сентябре 1916 года и достигла берегов Шатт-аль-Хай к началу 1917 года. Для транспортировки грузов с конечной железнодорожной станции на фронт Мод заказал сотни автофургонов «Форд», которые оказались на удивление проходимыми и могли использоваться даже после дождей, превращавших местную почву в вязкую грязь.
Несмотря на эти преимущества, Военный комитет в Лондоне по-прежнему проявлял осторожность. Начальник Имперского генерального штаба генерал Робертсон считал, что взять Багдад будет непросто, но еще труднее будет удержать его, учитывая большую протяженность линий снабжения и связи. Кроме того, он не придавал взятию Багдада большого военного значения, считая, что это «не окажет никакого ощутимого влияния на ход войны». В конце сентября 1916 года Робертсон своими приказами запретил Моду идти в наступление. Однако у командующего Месопотамскими экспедиционными силами были свои планы. В ноябре он добился разрешения на проведение наступательных операций на османские позиции у Шатт-аль-Хай. Он отказался назначать конкретную дату начала операции и держал свои планы втайне даже от собственного штаба и командиров. Но долго ждать им не пришлось.
Десятого декабря генерал Мод телеграфировал своему начальству в Индии и Лондоне о том, что его приготовления завершены и наступление на Шатт-аль-Хай начнется в ближайшие дни. Военный комитет был удивлен тем, что его предупреждают чуть ли не в последний момент, но еще больше он был бы поражен, если бы узнал причину спешки. Командующий Месопотамскими экспедиционными силами был крайне суеверен. Генерал Мод считал 13-е своим счастливым числом и решил начать наступательную операцию 13 декабря с 13-й дивизией в авангарде[482].
Третья и последняя битва за полуразрушенный Эль-Кут началась 13 декабря 1916 года с артиллерийского обстрела. Операция длилась больше двух месяцев и шла по всей 30-километровой линии фронта. Армия Мода несла тяжелые потери в прямых атаках на хорошо укрепленные турецкие позиции, в то время как превосходная британская артиллерия выкашивала ряды османских защитников в траншеях. Однако турки продолжали удерживать свои позиции и контратаковать с поразительным упорством. В середине февраля 1917 года они отбили массовую лобовую атаку на траншеи у местечка Саннайат, заставив британцев отступить с тяжелейшими потерями.
Битва за Эль-Кут достигла своего апогея 23 февраля, когда британцам удалось захватить плацдарм на другом берегу Тигра. Чтобы отвлечь османов, Мод приказал одновременно провести атаки на позиции в Саннайате и возле самого Эль-Кута. Когда османы стянули свои войска в эти места, чтобы отразить нападение британцев, Мод застал турок врасплох, атаковав в 8 км вверх по реке от Эль-Кута. Авангарду удалось закрепиться на плацдарме у излучины Шумран. Горстка османских защитников оказала ожесточенное сопротивление, но вскоре была подавлена британской артиллерией, стрелявшей с близкого расстояния. К тому моменту, когда османские командиры осознали опасность, было уже поздно — они не успели перебросить подкрепление, чтобы остановить поток вражеских войск, хлынувших через понтонный мост.
Когда британская кавалерия, пехота и артиллерия пересекли реку, османские командиры были вынуждены признать, что их позиции непригодны для обороны. Чтобы избежать окружения и взятия в плен, Халиль-паша приказал немедленно отступить — по всей 30-километровой линии фронта, удерживаемой его силами на левом берегу Тигра. Успех османского отступления во многом объяснялся высокой дисциплиной, с которой оно было проведено. Основные силы отошли вместе со всеми орудиями и максимальным количеством военного имущества, которое они могли унести с собой. Арьергард оборонял пути отступления до тех пор, пока не прошли основные силы, после чего двинулся вслед за ними, защищая их от вражеских атак с тыла. По оценкам Арнольда Уилсона, чиновника колониальной администрации из Британской Индии, в отступающей османской колонне шло не больше 6200 человек, тогда как численность британских сил превышала 46 000 человек, включая пехоту и кавалерию[483].
Когда британо-индийские силы заняли левый берег Тигра, капитан Королевского ВМФ У. Нанн повел свои канонерки к Эль-Куту, где в ночь на 24 февраля встал на якорь. На следующее утро он отправил на берег небольшой отряд. Не обнаружив в городе османских войск, моряки подняли над ним британский флаг. Хотя со стратегической точки зрения это была рядовая победа, она имела большое символическое значение для Мода и его людей. Вновь развевающийся на городом британский флаг до некоторой степени искупал все ошибки и провалы, приведшие к унизительной капитуляции Таунсенда, с которой прошло всего 10 месяцев. Но для жителей Эль-Кута, переживших блокаду и ужасы османских репрессий после капитуляции Таунсенда, каждая смена флага означала разруху и бедствия. И возвращение британского флага нисколько не вселяло в них уверенность в лучшем будущем.
Между тем, успешно ускользнув от британской пехоты и кавалерии, отступающая османская армия попала под удар со стороны Королевского флота. Находясь в сотнях километров от моря, эскадра капитана Нанна из пяти канонерок на всех парах неслась вверх по реке, чтобы догнать 13-й корпус Халиля. На одном из крутых изгибов реки их встретил окопавшийся османский арьергард. Несколько километров канонерки шли под интенсивным артиллерийским и пулеметным обстрелом, который велся по ним почти в упор. Все пять судов получили прямые попадания, но все-таки сумели прорваться через арьергардное заграждение и продолжить погоню за отступающей османской армией.
Эскадра Нанна догнала основную колонну войск Халиля на участке реки, пролегавшем параллельно пути отступления. Открыв стрельбу из всех пушек, британские моряки посеяли панику среди измученных и деморализованных османских солдат. Британский летчик, который как раз совершал полет над этим районом, описывал эту сцену как «впечатляющее и одновременно ужасающее зрелище. Трупы убитых солдат и мулов, брошенные пушки, повозки и вещи усеивали дорогу. На многих повозках были подняты белые флаги. Люди и животные, изнуренные голодом и усталостью, ничком лежали на земле. Было очевидно, что немногим из них удастся избежать
