За месяц операции союзный флот мало преуспел в борьбе с османскими батареями, да и тральщики вернулись с пустыми руками. Уинстон Черчилль в Лондоне начал терять терпение. «Если нельзя достичь успеха без потерь в кораблях и личном составе, значимость результатов должна быть достаточно велика, чтобы оправдать такие потери, — телеграфировал он адмиралу Кардену 11 марта. — Любое хорошо продуманное действие, ведущее к достижению цели, даже если оное повлечет за собой прискорбные потери, будем нами поддержано». В ответ на давление со стороны Черчилля 15 марта адмирал Карден отдал приказ начать атаку на внутренние укрепления и форсировать узкости. Однако 16 марта состояние здоровья Кардена резко ухудшилось, вероятно, под влиянием стресса; он подал в отставку и отправился лечиться на Мальту. Место командующего занял его заместитель вице-адмирал Джон Де Робек, который приказал начать операцию утром 18 марта[223].
Османская батарея на Галлиполийском полуостровеАртиллеристы разворачивали передвижную артиллерию за скалами, нанося британским и французским кораблям тяжелый урон. Как в сердцах заметил один французский морской офицер: «Эти отвратительные пушки не дают дыма, турки мгновенно перетаскивают их с места на место, и никто понятия не имеет, как их можно обнаружить!»
Ясным, спокойным утром 18 марта британо-французская эскадра вошла в пролив, чтобы начать, как сказал один немецкий офицер, «величайшую в истории битву между броненосцами и наземными батареями». В 11.00 шесть самых мощных британских кораблей во главе с супердредноутом «Королева Елизавета», оказавшись в широкой части пролива, открыли по османским укреплениям огонь «поистине ужасающей силы», как описал это один из очевидцев. «Орудия из фортов отвечали им довольно метко, хотя казалось невероятным, что люди могут выжить в таких условиях внутри фортов и за их пределами». Брошенные деревянные дома в Чанаккале и Килитбахире загорелись и пылали весь день. На протяжении полутора часов обе стороны обменивались выстрелами, но ни одной не удалось добиться решающего преимущества[224].
В 12.30 в бой вступили четыре французских корабля. Они направились к мысу Кепез, но в узком месте попали под шквальный перекрестный огонь береговых батарей, передвижных гаубиц и орудий из крепостей, стоявших по обеим сторонам пролива. В течение следующего часа тяжелый крейсер «Сюффрен» и эскадренный броненосец «Буве» получили по несколько прямых попаданий, но упорно продолжали вести обстрел. Через час ожесточенной канонады османы ослабили огонь, и французская эскадра получила приказ отступить, чтобы ее заменили свежие британские корабли.
С этого момента у союзного флота все пошло наперекосяк. Когда «Буве» повернул обратно, чтобы выйти из пролива, он попал в сильное течение и наткнулся на мину в бухте Эренкёй на азиатской стороне Дарданелл. Взрыв проделал огромную брешь в корпусе, и корабль моментально начал крениться на правый борт — в мгновение ока мачты оказались в горизонтальном положении, а морская вода, вскипая, заполнила трубы. Буквально за две минуты «Буве» опрокинулся, и три его винта продолжали вращаться в воздухе. Почти весь экипаж корабля, 724 человека, оказался заперты в перевернутом корпусе и вместе с кораблем погрузились в морскую пучину. «Казалось, никто, даже Бог, не в силах остановить гибельное погружение корабля, — записал в своем дневнике один французский офицер. — Даже если я проживу еще 100 лет, мне никогда не забыть того ужаса, который я испытал, наблюдая за гибелью „Буве“». Все закончилось в считаные минуты. Из всего экипажа выжило всего 62 человека[225].
Мины в заливе Эренкёй стали для союзников неожиданностью. Понаблюдав за тем, как на протяжении нескольких недель британские и французские тральщики маневрировали по заливу в поисках мин, в ночь с 7 на 8 марта османы установили в устье залива новое заграждение из 20 мин. Эти мины не были обнаружены ни тральщиками союзников, ни воздушной разведкой. Поскольку на тот момент было неясно, что стало причиной гибели «Буве» — прямое попадание артиллерийского снаряда, дрейфующая мина или пущенная с берега торпеда, — в минную ловушку в заливе Эренкёй угодило еще несколько британских кораблей. Примерно в 16.00 на мине подорвался британский линкор «Несгибаемый», который получил серьезные повреждения, и почти сразу же после этого на мину наткнулся броненосец «Непобедимый», который полностью лишился рулевого управления и был вынужден беспомощно дрейфовать по заливу. Ему на помощь был направлен линкор «Океан», но и его постигла та же печальная участь. Таким образом, одна жалкая линия из 20 мин уничтожила четыре линейных корабля союзного флота.
Гибель «Непобедимого»Одно заграждение из 20 мин, тайно установленное османами, уничтожило три линейных корабля союзного флота — среди них броненосец «Непобедимый» — в ходе драматического сражения в Дарданеллах 18 марта 1915 года. Союзным кораблям удалось спасти бо́льшую часть экипажа «Непобедимого», прежде чем османские артиллеристы пустили корабль ко дну.
Увидев, что один корабль затонул, а три других получили тяжелые повреждения, османские артиллеристы принялись с удвоенным рвением обстреливать беспомощные суда. Один меткий снаряд угодил в погреб боеприпасов на «Сюффрене», вызвав мощный взрыв, от которого погибли 12 матросов. Экипаж успел затопить погреб, чтобы предотвратить дальнейшие взрывы, однако корабль едва держался на плаву. Эскадренный броненосец «Галуа» также сильно пострадал от артиллерийского огня и начал набирать воду. Супердредноут «Королева Елизавета» получил пять прямых попаданий. Как только подбитый «Несгибаемый» ушел из пролива, а выжившие члены команды «Океана» и «Непобедимого» были спасены со своих вышедших их строя судов, адмирал Де Робек поднял флаг, сигнализирующий об общем отступлении.
Одна османская батарея получила особое удовлетворение от участия в разгроме англо-французского флота. Орудия с несчастного броненосца «Мессудие», торпедированного британской подлодкой в декабре 1914 года, были спасены со дна пролива и установлены на импровизированной фортификации, названной в честь затонувшего корабля. Выжившие корабельные орудийные расчеты, собравшиеся на батарее «Мессудие», яростно обстреливали вражеские корабли, пока у них не кончились боеприпасы. Капитан Шефик, артиллерийский офицер с «Мессудие», вспоминал, с какой великой радостью он наблюдал за поражением англо-британского флота. «Битва была выиграна, — ликовал он. — Мы отомстили за гибель нашего корабля!» Турецкие артиллеристы продолжали стрелять по дрейфующему «Океану» и «Несгибаемому», пока те не погрузились в морскую пучину, присоединившись к «Буве» (и «Мессудие»)[226].
Когда последний корабль союзников покинул
