Звуки ожесточенных перестрелок слышались от Театральной площади до Тринадцатой линии. Сама площадь была выбрана в качестве рубежа обороны отнюдь не случайно. Раньше это был пустырь между объединенными 28 декабря 1928 года в один город Ростовом и Нахичеванью-на-Дону. Через эту площадь немцы перегоняли технику навстречу наступающим советским войскам. А позиции, по сути, диверсантов-автоматчиков как раз перерезали важную коммуникацию внутри города, сковывая силы фашистских оккупантов.
Старшина Ракитин посадил за немецкие пулеметы своих людей, расставил на ключевых направлениях автоматчиков. Тыл здания прикрывал расчет «максима», а по фронту на крыше расположились снайперы с бесшумными винтовками и пулеметчики с «Дегтярев-пехотными» «ДП-27». Виктор раздал командирам отделений сигнальные ракеты для подсветки целей.
* * *Сейчас Виктор был в своей стихии, организовывая круговую оборону. Да и огневые средства по своим функциям и тактике применения не слишком отличались от тех, что приходилось ему использовать на Донбассе в огневом 2014 году. Противотанковые ружья, пулеметы Максима, винтовки Мосина и самозарядные – Токарева тогда тоже были извлечены на свет Божий из тьмы музейных хранилищ. Даже пистолеты-пулеметы «ППШ» и пулеметы «ДП-27» использовались тогда донецкими ополченцами. Они также исправно «косили» старых врагов – фашистов и националистов всех мастей, которые пришли с оружием в руках на свободный Донбасс, неся на остриях штыков «новый европейский порядок».
Кстати, многие «экспонаты» были даже не выхолощены! Почистить, смазать – и снова в бой! После более чем полвека перерыва на мирную жизнь…
* * *Немного погодя гитлеровцы все же пришли в себя после дерзкой атаки советских солдат. На площадь выкатился легкий танк чешского производства Panzerkampfwagen-38(t). Весом чуть меньше десяти тонн, с клепаной броней, тем не менее для пехоты он представлял серьезную угрозу.
Старшина Ракитин оценил опасность. Стены «театра-трактора» немецкий танк не прошибет даже из своей 37-миллиметровой неавтоматической пушчонки. Но вот выйти на прямую наводку и разнести баррикаду за дверями главного входа этот «панцер» вполне сумеет. К тому же под прикрытием брони вражеская пехота сумеет подобраться поближе и открыть прицельный огонь.
– Пулеметчикам – бить по смотровым щелям. Стеклов, Ярославцев, ко мне!
– Есть, – два молодых солдата в серо-зеленых ватниках подбежали к командиру.
– Возьмите бутылки с горючей смесью и гранаты и уничтожьте этот гребаный танк! Мы вас прикроем.
– Все сделаем. Командир, мы с Васьком – комсомольцы. Так что просим считать нас коммунистами.
– Хорошо, я отмечу в рапорте. А теперь – вперед!
Ракитину было тяжело на душе, он понимал, что отправляет солдат на верную смерть. Но ценой этих двух молодых жизней, возможно, будут спасены остальные бойцы его взвода. А они, закрепившись здесь и отвлекая на себя часть гитлеровских подразделений, возможно, спасут от гибели других солдат, которые сейчас готовятся к наступлению за Доном. Возможно…
«Прошу считать коммунистом!» – ну да, эта фраза была знакома Виктору по старым кинофильмам о Великой Отечественной войне в его «прошлом-будущем». Тогда, то есть уже вот сейчас, в войну, эти слова значили очень много. Коммунисты действительно были ударным отрядом и в бою, и в труде. Это потом они выродились в разжиревших бюрократов, продавших свою Родину за американские джинсы и жвачку. Так что уже другому поколению – их, теперешних тридцатилетних, пришлось с оружием в руках на Донбассе, в Чечне, в Сербии и в далекой Сирии исправлять страшные последствия глобальной исторической ошибки. Все это были звенья одной цепи – в том числе и возрожденный украинский национализм, с которым боролся Виктор Ракитин в своем времени. Намеревался бороться с фашизмом и бандеровщиной он и здесь…
Ладно, философские рассуждения оставим до Победы. Как говорится, «в шесть часов вечера после войны». Кстати, хороший фильм…
Ракитин выбрался на крышу и сменил пистолет-пулемет на бинокль и ракетницу. Отсюда подступы к главному входу к театру просматривались достаточно хорошо. Запустив пару осветительных ракет, Виктор начал корректировать огонь снайперов, засекая вспышки выстрелов противника. «Ворошиловские стрелки» прикрывали бойцов, которые прорывались к немецкому танку.
– Слева, метров триста – пулеметный расчет за обломками грузовика. Подавить!
Винтовки Мосина с оптическими прицелами и с глушителями «БРАМИТ» были прообразами современных «высокоточных инструментов войны», таких, как знаменитый ВСС «Винторез». Сама по себе «мосинка» являлась достаточно точным и убойным оружием, «валила» врага на дистанции до двух тысяч метров. А на дальности от четырехсот до восьмисот метров советские снайперы били фашистов наповал!
Несколько точных выстрелов, и залегший за углом здания пулеметный расчет оккупантов уткнулся в покрасневший от крови снег. Maschinengewehr-34 едва только успел сделать пару пристрелочных очередей. Меткие пули «ворошиловских стрелков» настигли еще одного «фрица», который вздумал подползти к пулемету. Вместо Железного креста, который он, видимо, рассчитывал получить за храбрость, советские снайперы «наградили» гитлеровца деревянным, из русской березы.
Чешский танк с крестами на клепаной башне довольно шустро маневрировал по площади перед «театром-трактором». Его пулеметы длинными очередями стреляли по стенам, выбивая бетонную крошку. Изредка грохало 37-миллиметровое орудие. Но даже снаряды танковой пушки не могли продолбить довольно толстые стены здания.
Виктор Ракитин продолжал руководить боем, обнаруживая новые цели и подсвечивая подступы к театру сигнальными ракетами. Вот излишне ретивый вояка выскочил из-за укрытия и прицелился в прорывающихся к танку смельчаков.
– Справа за оградой, метров двести, – определил дальность по масштабной сетке бинокля Ракитин. – Огонь по готовности.
– Всегда готов, как пионер! – Над ухом грохнул выстрел из «мосинки».
Немецкий стрелок повалился навзничь, его винтовка отлетела в сторону.
Между тем два смельчака ползком, по-пластунски, подобрались к угловатому чешскому танку с паучьими крестами. У одного из бойцов была в руках бутылка с горючей смесью, а у другого – связка гранат.
– Сосредоточить огонь на пехоте, не давайте «фрицам» высунуться! – Ракитин дал несколько длинных очередей из пистолета-пулемета Дегтярева. Остальные автоматчики присоединились к командиру. Более легкие пули «ТТ» летели дальше и по более пологой, настильной траектории, чем девятимиллиметровые, немецкие. Они выбивали снежные фонтанчики, с визгом рикошетили от мостовой. К тому же пистолетов-пулеметов «MP-40» было в боевых порядках немецкой пехоты относительно немного. Гитлеровцы залегли за укрытиями и отвечали частым огнем из винтовок. Приблизиться к театру под убийственно-точный огонь советских солдат «фрицы» не решались. Чадно горели остовы двух грузовиков «Опель-Блитц».
Чешский «Panzerkampfwagen-38(t)» пошел вперед, расстреливая главный вход. И в этот самый момент ему под гусеницы полетела связка гранат. Взрыв разбил стальные траки, и стальная лента с лязгом развернулась на мостовой. Танк замер, и тут же ему на корму – прямо на жалюзи моторного отделения – упала и растеклась жидким пламенем бутылка с «коктейлем Молотова».
Из раскрытых люков полезли танкисты – прямо под огонь пулеметов на крыше театра. Ни одному не удалось уйти.
Двое смельчаков побежали обратно. Но немецкие пули оказались быстрее. Рядовой Ярославцев вскрикнул – Виктор видел
